Джек Суон - Цикличность

Хоуп сидела, ковыряла ложкой остывший обед и гадала, в каком же отделении окажется та женщина, как та тут же зашла в столовую. Она выглядела абсолютно потерянно и сжимала в руках тарелку до побеления костяшек, но персонал, казалось, её вообще не замечал, или им просто было плевать. Хоуп переглянулась с Майком и тот встал и направился к женщине. В их постепенно растущей группе он был главным по общению с людьми, и всегда брал на себя любые переговоры, поскольку Хоуп была стеснительной, Ника – язвительной, а Китти, всё же, подростком со странностями. Он взял явно перебравшую седативных новоприбывшую под локоть и проводил её до стола с потрёпанными кастрюлями и протянул её тарелку угрюмой тучной буфетчице, после, не отпуская её руки, проводил до стола и помог сесть. Почти романтично.

– Я Майк. Это Китти, Хоуп и Ника.

– А… Виола, – женщина сделала какой-то неопределенный взмах рукой, который можно было расценить как приветственный жест.

– Они тебе слишком много вкололи? Никакого внимания к личной переносимости препарата. Можешь подать жалобу, если хочешь. Это сложно, но выполнимо, и тогда все будут знать, что ты можешь за себя постоять, – сказала Ника.

Виола зажмурилась на пару секунд, концентрируя мысли, и ответила:

– Нет, всё нормально. Мне это нужно. Так легче.

– Смотри, не пристрастись. Кажется, что постоянно быть в состоянии медузы легче, но оно того не стоит. Знаем, плавали, – последнюю фразу Китти проговорила уже с набитым ртом. «Никогда не видела столько энтузиазма по отношению к слипшимся макаронам», – дежурно подумала Хоуп, уже осознавая, что мыслительный процесс потянул за собой цепочку воспоминаний из недавнего прошлого. В горле встал огромный сухой ком. В свои первые дни она вела себя так же, как Виола.

К счастью для неё, размышления Хоуп прервал Бобби, местный смутьян и борец за справедливость в одном лице.

– Эй, фантастическая четверка, – заговорил он, подсаживаясь за их стол, – Я начну издалека. Всем нравится нынешний уклад здесь, в больнице?

– Обожаю. Что может быть лучше? – фыркнула Ника с убойной дозой сарказма в голосе.

– Так вот, – триумфально продолжил Бобби, – Может стать ещё хуже. У нас хотят ожесточить порядки. Мы все собираем подписи и будем протестовать. Мы не заключенные! – последнюю фразу он проскандировал, привстав со стула, и человек пять-семь поддержали его криком и стуком ложек о стол. Ещё человек десять невнятно помычали в такт, остальные, равно как и персонал больницы, лишь закатили глаза.

– Мы подумаем над этим, – ответил Майк с тщательно подделанным энтузиазмом. Бобби, кажется, был вполне удовлетворён таким ответом и удалился, тут же подсев к другому столу.

– Ничего у них не выйдет, – вздохнула Китти, – Только хуже и себе, и нам сделают.

– Ну хоть что-то происходить будет. А то день сурка уже какой-то, – пробормотала Хоуп.

– Что за день сурка?

– А, не бери в голову.

Уже прозвенел отбой, но Хоуп не спешила спать. Она привычно забралась под кровать и нацарапала новую засечку. Место на стене уже заканчивалось. Встала, отряхнулась, огляделась. Свет в комнате был выключен, так что даже если бы там было, на что смотреть, она бы это не увидела. Спать не хотелось, делать было нечего, поэтому она решила использовать единственное доступное подобие развлечения в лечебнице после отбоя – прошаркать по каменному полу ярко освещенного коридора мимо сонной дежурной и зайти в туалет. Целое приключение.

Она толкнула скрипящую дверь в уборную и на секунду застыла в недоумении, но потом спохватилась и закрыла дверь как ни в чем не бывало, чтобы не привлечь дежурную. На холодном кафеле, обняв ноги руками, сидела Виола. Она уткнулась носом в колени, спутанные волосы падали ей на лицо и голые предплечья. Хоуп присела на корточки и осторожно коснулась её плеча, тут же почувствовав, как под кожей напряглись мускулы. Виола подняла голову и посмотрела на Хоуп сухими красными глазами. Той стало немного неловко, так как дальнейшего плана действий у неё не было.

– Что случилось? – спросила она, тут же пожалев об этом, – Хотя, наверное, нет смысла задавать этот вопрос человеку, который оказался… здесь. Много чего случилось.

Виола молча кивнула, продолжая смотреть Хоуп в глаза. Ситуация становилась всё более неловкой.

– Это невозможно – быть абсолютно в порядке после такого. Никто бы не смог. У нас тут хорошие ребята, тебе помогут если что, только скажи. Что угодно, – запас слов у Хоуп иссяк и она пристыжено замолкла, надеясь, что не сделала ещё хуже. Был бы тут Майк, который всегда умел найти правильные слова и поддержать, оставаясь островком вечной уверенности в бушующем море эмоций. Виола вдруг положила ей голову на плечо и прошептала «спасибо». Девушка неуверенно улыбнулась, вдруг понимая, что до этого не замечала её возраст. Женщине, так невинно съежившейся в пахнущей хлоркой уборной, было уже больше сорока, а может, и меньше, просто прожитые годы были не такими уж и хорошими. Усталые, печальные морщины лежали на коже призраками самых частых настроений. Голубоватая кожа век, выглядящая при холодном тусклом свете ещё хуже, чуть подрагивала. На висках уже виднелась седина. Хоуп от созерцания своей подруги по несчастью вдруг стало так невообразимо погано, что захотелось скорчиться рядом и завыть. Появление Виолы, на первый взгляд, толкнуло девушку на несколько шагов назад, вернув её в шаткое отчаянье из ставшей уже такой родной апатии. Но как бы не хотелось сорваться и плакать, Хоуп поймала себя на мысли, что он всеми силами старается этого не сделать, чтобы дать надежду Виоле, чтобы показать ей, что не всё так ужасно в жизни. Даже если это ложь, пусть будет ложь, чем правда, которая окончательно разрушит её рассудок. До попадания в этот мир и в эту лечебницу, Хоуп была ярой поборницей правды, пусть даже жестокой, но правды. Теперь же к ней пришло осознание, что ложь не уничтожает истину, а лишь дает временное спасение, отсрочку, дает время подготовиться к истине, и это не так уж плохо, как может казаться. Хоуп почему-то очень заботилась о Виоле, хоть и знала её буквально день, и это, на удивление, очень… тонизировало? Она словно проснулась от долгого сна.

– Не хочу портить момент, но если дежурная задумается, почему мы торчим тут так долго, у нас могут быть проблемы. Особенно с маячащими на носу новыми порядками, – нарушила тишину Хоуп.

– Я соврала ей, что у меня диарея, – безразлично отозвалась Виола, – Но ты права. Лучше идти. Мне уже лучше. Всё под контролем. Спасибо тебе.

Она встала и, как ни в чем не бывало, вышла. Хоуп отметила то, как она повторяла одно и то же разными словами, словно убеждая себя в том, что всё в порядке. Всё это было так болезненно знакомо.