Наталья Эбаноидзе - Видеть воздух

– В смысле?

– Вестник появляется раз в три земных года. Время летит тут гораздо быстрее, чем на земле.

Майкл кивнул и предложил Бруно пойти на площадь. Он лелеял надежду услышать что-нибудь про своих девочек, мысли о которых занимали всю его душу и сердце. Даже когда он говорит на отвлеченные темы, то часть его все равно не перестает думать о Жизель и Люси. Интересно, люди, оставшиеся там, чувствуют, что о них думают здесь? Майкла очень интересовал этот вопрос. Ему хотелось верить, что да.

Братья побрели в сторону площади. Как только они подошли, Вестник практически сразу открыл свою тетрадь, окинул толпу беглым взглядом и стал монотонно зачитывать новости и события из земной жизни. Он рассказывал про какую-то девушку, у которой было бесчисленное количество канареек, и что-то там еще, наверное, не менее захватывающее и интересное из ее жизни, но Майкл не слушал.

Мужчина с замиранием сердца ждал, когда дойдет очередь до него. Точнее, до его семьи. Вестник зачитывал информацию из своей тетради то про одних, то про других. Чем дольше он читал, тем призрачнее в его душе становилась надежда на то, что Вестник обмолвится про его семью хоть парой слов. Мужчина чувствовал, что еще две-три новости и Вестник захлопнет свою тетрадь. Интуиция не подвела.

Майкл поначалу даже не поверил своим глазам, когда увидел, как Вестник закрыл свою тетрадь и начал медленно спускаться со своего пьедестала. Он был в недоумении. Почему про его семью не сказали ни слова? Он что-то сделал не так? Или дело в том, что он был в раю своего рода новеньким, и для него еще нет вестей, или была какая-то другая причина? Вдруг с его семьей что-то случилось? Эта мысль заставила непроизвольно содрогнуться.

Майкл обратил внимание, что Вестник не зачитал ни одной плохой вести и не поделился ни одним нерадостным событием, и сейчас он задумался – было ли это простым совпадением, или здесь изначально крылся какой-то умысел? Все выходит уж как-то больно подозрительно и сказочно, даже для рая. На площади были сотни душ, и неужели ни у кого из них в семьях не случилось ничего плохого? В этом Майкл сильно сомневался, тем более Вестник сказал далеко не про всех, а Бруно говорил, что у него должна быть весть для каждого. Так почему лица тех, про чьи семьи не было сказано ни слова, чуть ли не светятся от поднимающейся изнутри и дико рвущейся наружу тревоги? Неужели и в раю сплошной обман и надувательство? Неужели рай – это мир, где новости и события фильтруются согласно тому, на сколько баллов они тянут по шкале спокойствия-и-безмятежного-неведения? Кажется, Майкл начинал разочаровываться в этом месте, и, судя по тем же опечаленным и снедаемым тревогой лицам вокруг него, его теория, скорее всего, имела место быть.

Майкл стал пробираться сквозь толпу, порой достаточно грубо отпихивая людей, за крыльями которых иногда ничего не было видно. А у Майкла нет на это времени, он не мог упустить Вестника, остальное его не заботило. Мужчина почувствовал, как кто-то схватил его за руку, вероятно Бруно – больше некому, – Майкл высвободился из некрепкой хватки, и практически приблизился к своей цели.

– Простите, – он на мгновение осекся, не зная как обратиться к ангелу, а потом просто выпалил на одном дыхании: – Я Майкл, я попал сюда недавно, – Вестник сосредоточенно смотрел на него, чуть наклонив голову в бок. – Я хотел узнать у Вас, как моя жена и дочь? Их зовут Жизель и Люси. Сказать фамилию?

Вестник продолжал, не моргая, смотреть на Майкла, как будто тот был с пришельцем и говорил на неведомом ему языке.

– С вами все в порядке? Чем я могу вам помочь?

– Моя семья, – Майкл был поражен, неужели он его совсем не слушал? – Я хочу узнать, как они. Вы ничего про них не сказали.

– Я сказал про всех, от кого у меня были известия. Помочь Вам не в моей компетенции.

Вестник стал потихонечку продвигаться вперед, но Майкл загородил ему дорогу и продолжал упорствовать:

– А в чьей?

Вестник задумчиво глянул на него.

– Не в моей, – Вестник расправил крылья и взмыл высоко в небо, через мгновение его уже и след простыл.

– Проклятье! – выругался Майкл.

На его плечо легла чья-то рука.

– Ты в порядке? – спросил Бруно, чуть сжимая плечо брата.

– Я должен их увидеть и убедиться, что с ними все хорошо, понимаешь? – голос Майкла звучал так твердо, что он сам не ожидал от себя такой реакции, это был чистый выброс эмоций, значит, решение было верным: – Я должен, – уже чуть спокойнее продолжил он, – я все еще муж и отец. Они моя семья, я не оставлю их.

– Я понимаю твои чувства, но ты не понимаешь, что ты говоришь. Это невозможно. Наши миры навсегда разделены, и тебе не пересечь их, как бы сильно ты этого не хотел. Думаешь, ты первый, кто разражается гневом и пытается изменить давно сложившийся миропорядок?

– У кого-нибудь получилось?

– А ты как думаешь?

– Неважно, – решительность не покидала Майкла ни на минуту, а наоборот, усиливалась с каждой секундой. – Это все неважно. У меня получится. Я найду способ. Он должен быть.

Майкл бормотал себе под нос и со стороны напоминал человека, который явно не в себе.

– Его не может не быть.

Мужчина походил немного туда-сюда, пытаясь сосредоточиться и отогнать от себя чувство огромного волнения, которое росло у него в душе и мешало думать.

Должен быть способ. Лазейки есть всегда и везде, их нужно просто отыскать. Просто суметь отыскать. Он мысленно приказывал себе начать соображать, ругал себя, что такой дурак, потому что чувствовал, что решение находится где-то у него под носом, а он не может его найти.

– Ты, кажется, говорил, что стоит только пожелать, и ты будешь обладать, чем хочешь? – с вызовом и нажимом бросил Майкл, как будто то, увидит ли он семью или нет, зависело непосредственно от Бруно.

– Да, но…

– Сейчас проверим.

Майкл сосредоточился на своем желании и сильно зажмурился, повторив свое желание несколько раз, он открыл глаза и увидел, что стоит в ярко-желтой футболке с огромным хот-догом на груди; это была его любимая футболка для барбекю. Желание сбылось.

– Отлично! – воодушевленный, Майкл глубоко вдохнул и сказал: – Я хочу увидеть свою семью. Я хочу их увидеть.

Он открыл глаза, но перед ним с тревожным лицом по-прежнему стоял его младший брат.

– Все не так просто, Майкл. Везде есть свои рамки и правила, у всего есть предел. Думаешь, если бы в раю исполнялось любое желание, хоть кто-нибудь пожелал остаться здесь, быть в разлуке с теми, кого любишь? – спросил он, внимательно глядя в глаза брата, такие же, как у него. – Не думаю. Все желали бы вернуться обратно.

– Просто…, – Майклу было тяжело подбирать слова. – Пойми, просто…

– Я знаю. Мы что-нибудь придумаем, – он улыбнулся Майклу от всей души, и на долю секунды он действительно поверил в то, что они действительно что-нибудь придумают.