Orange - Ильич. Фантазм о необычных метаморфозах мрамора, бронзы и бетона

© Orange, 2018

ISBN 978-5-4490-4217-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Эх, ты ж рататуй, хоть бы одну лавку поставили! Притулиться негде, – трое подвыпивших молодых людей с бутылками пива слонялись в осенних сумерках по парку.

– Было б лето, мы б на травке устроились, а сейчас такая грязища вокруг, – одному из юношей показалось, что в луже мелькнула монетка.

Руки пачкать не хотелось, и все же жадное любопытство взяло верх над брезгливостью: он превозмог себя и выковырял из мрака зеркальной жижи здоровый старый серебристый рубль с ленинским профилем. Повертев его в руках, юноша сплюнул с досады от никчемности находки, размахнулся, чтобы забросить рубль куда подальше, но потом раздумал и сунул монету на всякий случай себе в карман.

– Может, все-таки в подъезде устроимся? Там хоть подоконники есть и тепло, – меланхолично предложил другой молодой человек, осторожно перемещаясь по минному полю грязевого месива с одного сухого островка на другой.

– Опять гонять будут… расслабиться не дадут, – молодые люди выбрались на главную аллею парка, которую украшал памятник Ленину с протянутой рукой.

Издали ребятам даже показалось, что Ильич просит у них стаканчик, так настойчив был его указательный жест.

– Эврика! Что в переводе значит «нашел»! Вот здесь и устроимся, – указал первый из юношей на памятник.

– Тут и для бутылок, и для закуса место есть. И есть где присесть. И даже фонарь горит, – с довольной улыбкой заметил второй, которому давно не терпелось упасть. Он сгреб в охапку листья и устроил себе мягкое ложе на парапете.

– Спасибо товарищу Ленину за наше счастливое детство! – отчеканил третий молодой человек.

– И безоблачную юность, – поддакивал первый.

– Тост прям, – комментировал второй.

– Дорогой товарищ Ленин, – первый из парней поднял заздравную бутыль, – за твое здоровье!

– Ты это, не серчай, что мы тут так вольготно расположились… это ж памятник, не могила? – рассуждал второй, уже плохо ворочая языком.

– Не, точно не могила. На могилах пишут рамки «от и до», а тут только «Верной дорогой по пути к коммунизму!». А где он похоронен? – спросил пьянея третий.

– Черт его знает…

– Короче, мы тут, считай, к тебе в гости зашли… ну ты это, тоже заходи, если что, – продолжал самый пьяный, – и подарки приноси.

Город N отличался от прочих городов необъятной родины тем, что памятник В. И. Ленину там стоял не на центральной площади, помечая сермяжно-сакральный нулевой меридиан, а на главной аллее городского парка.

Первоначально деревянно-гипсовый прототип монумента действительно воздвигли в самом сердце города N, напротив торговых рядов, где издревле сходились все улицы города, однако в воскресные дни там поднималась такая сутолока, что это торгашеское место было признано неподобающим для вождя революции.

Обновленную капитальную версию памятника водрузили на место только что взорванной церкви на холме у реки. Сначала статую поставили лицом к старой части города, к фабрике и училищу. Таким образом получилось, что все въезжающие в город по основной дороге через мост видели на холме широкую спину Ильича и развевающиеся по ветру фалды его вальяжного пальто. Это не понравилось одному из начальников, посещавшему город, и памятник переставили лицом к реке, чтобы ему было лучше видно свелую даль грядущего. Теперь В. И. Ленин стоял спиной к фабрике и рабочему классу, а также спиной к училищу и вопросам просвещения, что также никуда не годилось.

Поэтому после долгих размышлений памятник на холме повернули боком и к реке, и к фабрике с училищем, преобразованным в Технический институт, так что простертая вперед длань Ильича, сопровождаемая надписью на постаменте «Верной дорогой по пути к социализму», указывала вбок, как раз на здание местного суда, прокуратуры и ОГПУ.

Странная история: если церковь стояла на холме несколько веков как влитая, то памятник, совершив несколько непривычных телодвижений, стал упрямо сползать в реку. Каждый год после весенних паводков под него закачивали бетон, но ничего не помогало. Многотонный памятник, словно огромное ветрило, время от времени поворачивало, так что рулевой частенько менял курс. К очередному апрельскому юбилею вождя монумент накренился так, что прогуливавшиеся вдоль реки парочки стали поглядывать на него с опаской, боясь, что Ильич вот-вот к ним присоединится. Власти отговаривались тем, что это вражий снаряд попал в основание пьедестала, но обыватели осторожно припоминали на кухне, что ни один немецкий самолет в их глушь так и не долетел.

Статуе начали подыскивать новое пристанище, и оно нашлось напротив нового здания городского исполкома. При переезде кусок надписи «к социализму» заменили на «к коммунизму» и подправили Ильичу истрепавшуюся кепку.

Трудно было найти более идеологически подходящее место для фигуры вождя революции в городе, но изначально на площади не планировалось ничего, кроме газонов – и неслучайно. Это было самое средоточие водопровода и канализации города N. Здесь пересекались все хитросплетения подземных артерий и вен. Стоило хотя бы чему-то выйти из строя, как площадь перекапывали вдоль и поперек, так что площадь невольно стала символом социалистического строительства. Ильич долго стоял окруженный заборами и погруженный в зловонные испарения и слушал матерный рык несчастных работяг, которые копошились в недрах трубосплетений под ним и проклинали памятник, готовый в любую минуту обрушиться им на головы.

В конце концов злополучный монумент перенесли в городской парк. Здесь он никому не мешал и теперь указывал перстом на одну из аллей, в глубине которой смутно угадывалось кладбище. По праздникам аллеи топтали пионеры и школьники, возлагавшие цветы, по выходным мимо заплутавшего вождя гуляли мамаши с колясками, а в обычные дни в парк захаживали лишь случайные прохожие. Вечерами в парке считалось небезопасно, и его старались обходить стороной. Даже влюбленные заходили сюда редко, оставляя аллеи желающим уединиться с выпивкой.

К тому времени, когда был поднят краеугольный вопрос о переименовании центральной магистрали города N – улицы Ленина в проспект Перестройки, Свободы или Прогресса, угрожая лишить город однозначного и непререкаемого ориентира, парк окончательно превратился в обитель культурного отдыха отмечающих граждан, которым море по колено. Дело ограничилось тем, что прилегающий тупик Маркса переименовали в Приреченский, а бульвар Энгельса – в аллею Победы. Так было проще и универсальнее. Если же кому-то нужно было точно попасть в центр города, то его посылали на знакомые шесть букв.