Константин Кокозов - Царь Борис

Да что ты, Борь, это ведь просто так, в шутку. Чтобы время провести. Ведь пришли девки – надо же их как-то развлечь. Ты-то ведь молчишь и молчишь, мне что делать прикажешь? Я и не думал, то ты всё это воспримешь в таком негативном смысле. Я ведь говорил не специально, без всякого умысла.

Для смеха можно анекдоты рассказывать, – обиженно буркнул Борис, выслушав витиеватые объяснения Валерки.

Наступила молчаливая пауза. Борис делал вид, что изучает свои книги, перелистывая их по одной. Иногда долго вглядываясь в какую-нибудь страницу.

Валера в это время, уже посерьёзнев, про себя размышлял, что его, в общем-то, безобидный поступок стал на деле причиной появления трещины в добрых отношениях с Борисом. И чем дольше он про себя рассуждал об этом и вспоминал свои слова и предпринятые шаги, тем всё больше признавался себе, что поступил нехорошо и даже неприлично по отношению к Борису, к которому ещё на свадьбе расположился ввиду его доброго и тихого поведения. Признаваясь в своей неправоте, Валера в то же время и обвинял Бориса в его, как ему казалось, излишней нетерпимости и официальности к нему. «Чтобы добиться девичьего внимания, можно и такие, и почище фокусы придумать. Лишь бы дали положительный результат. Я, например, не обиделся бы, если бы он сам поступил так по отношению ко мне. Принял бы за игру и не увидел бы тут ничего особенного», – раздумывал Валера. И чем больше думал, тем больше считал инцидент исчерпанным и не стоящим выеденного яйца. Через некоторое время Валера таким образом успокоился и направился в другой конец вагона, к девицам. С этого момента Валера до конца поездки пропадал там, в предпоследнем купе, в обществе всесторонне приятных барышень.

С Борисом почти не общался, да и практически они не виделись, хотя и ехали в одном купе. Боря пока ещё не мог окончательно простить Валере его легкомыслие и клоунаду. А Валера уже не хотел больше тревожить Борю, раз уж он такой обидчивый и непонятливый. К тому же Валера, занятый серьёзными сердечными делами, перепутал день и ночь, то есть бодрствовал ночью и дрых днём. Борис же вёл нормальный и правильный образ жизни – ночью, как все порядочные люди, отдыхал, а днём и утром занимался книгами и наблюдал пролетающие заоконные окрестности…

Поезд в Омск прибыл поздним вечером. Вот тогда после долгого перерыва друзья снова заговорили.

– Боря, возьми и мой чемоданчик, пожалуйста, – попросил Валера, проходя мимо своего купе к выходу. Его руки были заняты сумками и чемоданами, впереди и позади его шли девушки – Ирина и её подруги.

Поздоровавшись с Борисом, оживлённая компания прошла к выходу, в тамбур, за ними поплёлся и Елин. Проводив девушек до такси, Валера не стал обмениваться с ними адресами, поскольку у девушек адреса пока не было, но телефон и адрес свой Валера дал девушкам ещё в поезде.

Борис настаивал подождать до утра на вокзале, но Валера убедил Бориса, что дядя и его жена отличные люди, и если они заявятся к ним даже за полночь, не обидятся. А будут даже рады.

Ты знаешь, и дядя Митя и тётя Клара, его жена, меня, как сына любят. Одно время уговаривали мать, чтобы она разрешила им усыновить меня… Так что, Борька, не бузи, мы с тобой ко мне домой идём, а не в гости, – заверил Валера Елина, забыв вообще о том, что произошло в поезде.

12

Действительно, услышав голос племянника, дядя Митя на том конце провода обрадовался его приезду. Спросил о здоровье сестры, матери Валеры, велел никуда не отлучаться и ждать его у главного входа в вокзал, около уже закрытого киоска «Союзпечати». Ждать дядю Митю пришлось недолго. Оказалось, жил он в доме, прямо против вокзала, на другой стороне широкой, ярко освещённой улицы. Выглядел дядя Митя лет этак на пятьдесят пять – пятьдесят восемь. Он был высок и строен, лишь немного сутулился при ходьбе. Удлинённое сухощавое лицо излучало тепло и доброту. Обняв Валерку, он долго не выпускал его из объятий, разглядывал и ворошил рукой ему вихор. Поздоровавшись очень тепло с Борисом, он вопросительно взглянул на племянника.

Валера изложил ему краткую биографию Бориса и извинился перед дядей, что не смог заранее сообщить, что едет вместе с товарищем.

Дядь Мить, мы с Борькой вместе хотим поступать, – закончил он.

Узнав, что Елин из его родных мест, дядя Митя очень обрадовался, спросил, как поживает его наумовский знакомый, Никита Ярославцев.

Борис рассказал печальную правду о Никите: он не возвратился с фронта Отечественной. Дядя Митя посерьёзнел и задумался.

Да-а. Проклятая война унесла многие жизни. Многих хороших русских мужиков, – с сожалением произнёс Дмитрий Никитич, глядя куда-то вдаль. – Я ведь с ним вместе рос, знал, как родного брата, хороший был человек.

Он встрепенулся, как бы отгоняя воспоминания:

Ну ладно, ребята, потопали, до дома недалеко. Сейчас Клара Константиновна тревожится и наверняка уже через окно смотрит, идём мы или нет, – и направился от вокзала. За ним спешил Валера. А поодаль Борис.

Как мама? – не оглядываясь, спрашивал Дмитрий Никитич племянника. – Ноги-то сильно беспокоят?

Всё так же, дядя Митя. Лекарство, что вы прислали, тоже не помогло. Гудят у неё ноги и гудят, особенно при перемене погоды.

Вот-вот, не слушается она меня. Ей здесь, в Сибири надо жить. Здесь природа стабильная, относительно, конечно. А ей, видите ли, не хочется оставлять родные места. Да и Москва, мол, рядом. Для неё, видишь ли, Москва под боком важнее, чем собственное здоровье. Никак не могу её сагитировать переезжать в Омск. Может, ты, Валерка, теперь её сможешь убедить. Поскольку здесь жить будешь. Поживёшь, увидишь прелести омской природы и напишешь ей, переманишь. Я со многими знакомыми врачами разговаривал. Надо ей или сюда переезжать, или на юга. Так врачи советуют. А на югах у нас с тобой, Валера, друзей и родственников нет. Потому остаётся только Омск.

Не успели дядя с племянником обсудить один из важных семейных вопросов, как все трое вошли в подъезд пятиэтажного дома и по широкой лестнице поднялись наверх. На третьем этаже дверь одной из квартир была уже полуоткрыта – их ждали. И дверь раскрыла настежь и прислонилась к косяку, встречая их, немолодая женщина в полосатом мохеровом халате. Полное круглое лицо женщины сияло улыбкой. Как только все трое мужиков поднялись на лестничную площадку, хозяйка квартиры всё с той же сияющей улыбкой двинулась им навстречу, приговаривая:

Валерка наш, Валерка приехал! Какая радость, дождались, наконец! – И, обняв парня, женщина поцеловала его три раза в щёки. – Ну и вырос ты! Вырос, возмужал. Разве это тот самый хилый мальчик, что был? Жених, тут нечего и говорить!

Увидев рядом с Валеркой незнакомого парня, Клара Константиновна обняла и его, ничего не спрашивая, догадавшись, что Валерка приехал не один и явно с другом.