Константин Кокозов - Царь Борис

Когда первый секретарь обкома вместе со своими помощниками трогательно поздоровался с представителями Политеха, то вся верховная компания в сопровождении весьма молодой и симпатичной женщины – директора ресторана Екатерины Давыдовны торжественно двинулась к столам. Только после этого весь приглашённый народ, включая спортсменов, которых Екатерина Давыдовна успела оттеснить в дальний угол, с обрадованными лицами пристроился в хвост колонны уважаемых персон.

Спортсмены уселись после всех на оставшиеся свободными места: каждый сверчок знай свой шесток. А когда весь приглашённый народ занял свои стулья и кое-кто даже начал опробовать дармовую еду, первый секретарь торжественно встал и предложил первый тост за чемпионов области по волейболу, за спортсменов Политеха, которые в тяжёлой борьбе за первенство смогли который год удержать за собой почётный чемпионский титул.

– Ребята! – говорил он, отечески-ласково и чуть свысока поглядывая на притихших студентов. – Под руководством ваших уважаемых преподавателей и тренеров, институтских коммунистов, своим упорством, своим трудолюбием вы добились выдающихся результатов во всенародно любимом спорте – волейболе. И я вам скажу: вы молодцы! Вы молодцы ещё и потому, что вы не просто спортсмены, прославляющие свой институт, свой город и область. Вы герои ещё и потому, что пока вы преуспеваете в своём студенческом ежедневном труде, а по существу в каждом из вас живёт будущий инженер, руководитель серьёзных производств: заводов, фабрик и строек. Вы – будущие командиры рабочих коллективов. Я лично уверен, что из каждого вашего спортсмена выйдет прекрасный настоящий советский руководитель, ибо уже сейчас в вас заложена неуклонная воля к победе, к лучшему результату. Именно для этого наша партия, наше советское правительство ежегодно выделяют миллионы рублей на развитие спорта. Всё наша советская власть делает для того, чтобы в вас, таких молодых и красивых людях, воспитать свою надёжную опору, способную отстоять интересы нашего общества везде и всюду, где это потребуется. Вы знаете, какое значение имел спорт в жизни наших людей, сумевших в тяжёлых условиях Великой Отечественной войны победить фашизм. Любая победа, можно сказать, выковывается и сейчас, в том числе и на спортивных полях и площадках. Поздравляю вас с победой ещё раз и желаю вам ещё много и много трудовых и спортивных побед!

С этими словами Кирилл Егорович немного потряс в воздухе небольшим фужером с водкой и под аплодисменты присутствующих залпом отправил его содержимое по назначению.

Борис Елин, как и его товарищи по команде, с открытым ртом, стараясь не пропустить ни единого слова, слушал краткую речь областного предводителя и таращил глаза на него с восхищением и гордостью за то, что областью руководит такой умный и прекрасный коммунист-патриот.

9

С восторгом ловя каждое сказанное слово Кирилла Егоровича, наш студент всё-таки внимательно всматривался в человека такого высокого ранга, увиденного им впервые. Кирилл Егорович выглядел нормальным, хорошо побритым мужчиной, не слишком отличавшимся обликом от других пришедших с ним мужиков. Правда, одет он был в чудесный торжественный синий костюм в какую-то особенную искру, какого не увидишь ни на студенте, ни на преподавателе. Светло-серый жилет красиво оттенял ослепительную белую сорочку со скромным и нежным розовым атласным галстуком. Всё на нём казалось просто, красиво и, как говорят в народе, чин по чину.

И Елину подумалось, что следует запомнить, как одеваются на такие случаи первые лица в области – мало ли когда пригодится. Ведь подсказать, в случае чего, некому. Ещё ему подумалось к конце речи первого, что в Кирилле Егоровиче, в его фигуре, в его лице, в его руке, держащей фужер, нет ничего, чего не было бы в других людях. Весь он был достаточно обыкновенным: немного лысеющий лоб с откинутым назад и чуть набок полем волос, чуть повислые щёки, несколько укрупнённый в картофелинку поблескивающий нос. Заметно углублённые круги под глазами, – наверно, от огромных, свалившихся на его плечи, трудов. Только вот его поведение, когда он с некоторым пренебрежением кивал сидящим рядом людям, его несколько важноватая и небрежная посадка за столом, когда он чувствовал и ловил бросаемые на него взгляды, – давали понять окружающим, что он в этом ресторанном зале не случайный и не зависящий ни от кого человек, а даже, в какой-то мере, уверенный хозяин здешнего положения.

И эти все детали, относящиеся к первому лицу области, не укрылись от такого жадного деревенского наблюдателя, каким явился сюда Борис Елин.

Но он пока находился на высоте восторга и, поскольку прежде не видел никакого начальства, кроме председателей сельсовета и колхоза, внутренне радовался событию. В душе благодарил Рябушкина, сделавшего из него, деревенского бревна, приличного спортсмена. А в результате – вот, пожалуйста, – его величество случай позволил ему сидеть за одним столом с большим человеком, с членом ЦК партии, имя которого с почтением произносили все горожане.

Временные обитатели ресторанного зала, навёрстывая в еде, с удовлетворёнными лицами то и дело бросали свои взгляды на главного областного руководителя. Почти все они помнили, что и как пишут о нём в центральных и местных газетах. Даже московские газеты не раз писали о Кирилле Егоровиче как о руководителе, сумевшем за полтора года своего секретарства искоренить все недостатки, сложившиеся при прежнем первом секретаре. Нового хвалили за то, что он смело восстановил ленинские нормы руководства большой областной партийной организацией. Газеты отмечали его за коммунистическую принципиальность, с которой он восстанавливал в области трудовую, хозяйственную и партийную дисциплину.

По словам газет, область в течение последних месяцев уверенно выходила (куда именно, никто не говорил, но тогда было принято так писать) по всем направлениям социалистического соревнования и занимала первые по Союзу или отраслевые места.

В чём всё это заключалось, никто толком не мог сказать. Жизнь основной массы людей за это короткое время не изменилась, зарплата не увеличилась, товаров в магазинах как не было раньше, так не прибавилось и сейчас. Прежний первый секретарь, снятый, как говорится, с треском, новой должности не получил и, оказавшийся для родной партии ненужным, после ежедневных неприятных размышлений о бренности судьбы, вскорости скончался.

Строительство нового нефтеперерабатывающего завода, начатое ещё при нём, продолжалось, правда, немного активнее, но и то с притоком новых средств, выбитых из центра: по слухам, государство стало лучше финансировать эту стройку. Но уже местные газеты вслед за московскими утверждали, будто новый завод – это детище товарища Кирченко. И что он готов сдать этот завод за два года, хотя по проекту на строительство его отводилось три года с гаком.