Анна Емец - Линия мороза

– Тогда я к тебе, можно?

– Да, – вздёрнув бровь: «Будто у меня есть выбор».

– Ну всё! О-кей, жди.

– Вина купи. Бар внизу.

– Ну а как же, не с пустыми ж руками-то приду, – смеётся.

Положив трубку, откидываешься на подушку: ну вот и компашка пожаловала. Поднявшись, накидываешь кофту, убираешь бутылку, бокал, окидываешь взглядом обстановку, всё ли у тебя чисто.

Лунная тропа освещает часть твоего дома, закрашивая холодным тоном густую бескрайнюю темноту. Бриллианты небесного полотна сияют в тысячу карат, завораживая своим блеском. Тишина вокруг. Такая редкость в шумном городе. Осенний ветерок заставляет съёжиться. Ты подтягиваешь ворот кофты к горлу. Докуренная сигарета крючится в пепельнице. Обхватив себя руками, ещё какое-то время стоишь, бросив несколько взглядов в никуда. Покидаешь балкон. А там неумолкающая Катя. «Когда ж она уйдёт-то», – думаешь ты.

– Ого, ты купила «беэмвешку»? – игриво, неестественным тоном спрашивает она.

– Ага.

– С кем обмывала покупку?

– Позвала лучших друзей.

– И кому повезло? – надув губки.

– «Шато Потенсак Крю Буржуа» и телевизор, отлично посидели, весело, – иронично отвечаешь ты.

– А чё меня не позвала?

– Не знаю, забыла, – жмёшь плечами.

– Ладно. Покатаешь хоть? – улыбается.

– Как только отрезвею, – отпив из бокала.

– У тебя еда-то хоть присутствует в доме?

– В холодильнике, глянь.

– Ого, целый грейпфрут, и одно яйцо, а это что? – достала магазинный контейнер. – Торт печёночный, дата сегодняшняя, можно сожрать? – смотрит на тебя.

– Конечно. Жри.

– Офигеть! Ты что, дома не питаешься? Надо как-то приехать наготовить, а то с голодухи сдохнешь ещё.

– Так я на работе всё время, там и ем.

– Вкусненький. Будешь? – предлагает тебе отковырянный торт.

– Не-а. Кушай! Я не хочу – отодвигаешь ей назад. – Что у тебя интересного? Какие новые тараканы записались в твои друзья? Смотрю, у тебя бусики странные, что это?

– Это алеппский агат, от сглаза. У меня и браслетик такой же, – показывает запястье, – ты не поверишь! Я познакомилась с мужиком, он делает такие штуки с животом… в общем, прощупывает внутренности. Я, когда первый раз к нему пришла, разделась…

– Что ты сделала? Насколько разделась?

– Не догола, я осталась в трусах. Ну а как иначе? Ему же внутренности нужны.

– У меня нет слов, – смеёшься ты, – действительно, не догола.

– Так вот, он начал меня прощупывать. Говорит: почки плотные, дыхательную систему надо чистить, мочевой пузырь склонен к камням, нервная система напряжена и т. д. Потом он посадил меня к себе на колени…

– Голую? – перебиваешь ты.

– Да! Он тоже был раздет. Говорит, чтобы меня не смущать, так как мы должны быть в первоначальной оболочке, такими, какими нас создали мать-природа и господь бог.

– О-фи-геть, – удивляешься ты, – и что потом? Он тебя трахнул, под предлогом естественного процесса?

– Фу, какая ты грубая, – обижается, – нет, ничего такого не было.

– Ну да! Учитывая, что уже было. Ну давай дальше, заинтриговала.

– Не буду, ты перебиваешь. Тебе тоже надо к нему сходить, очиститься, а то ты только и думаешь о прибыли, а духовные ценности не признаёшь. Вот и одинока. Деньги не согреют тебя ночью и не поцелуют в губы.

– Да ладно, очень даже согреют. Лучше уж деньги, чем кто попало в мужском обличии. К тому же на сегодня у меня роман.

– Кто это?! Неужели всё ещё Андрей?

– Ну, Андрей, падла, пока не выветривается в форточку моего воспалённого сознания, но я имела в виду другую любовь. Моя машинка! Смотрю на неё, и чуть ли не писаюсь от счастья.

– Долбанная материалистка.

– Катюш, мы все материалисты, абсолютно все! Просто кому-то для жизни хватает три копейки, а кому-то мало три миллиона. Вот ты! Обвиняешь меня в материализме, а сама в кофточке от «Шанель». Деньги под матрасом – ничто, их надо тратить. Ты ходишь на работу не ради удовольствия или от нефиг делать, а для того чтобы заработать – и покупать на заработанное то, ради чего ты пахала месяц. Я не знаю, что ты там читаешь, чем интересуешься, но могу с уверенностью сказать: деньги – это свобода. Детка моя, всё имеет цену. Даже сходить покакать на вокзале – надо заплатить, а чтобы было чем какать, надо что-то покушать, а чтобы было на что, надо иметь деньги, а чтобы иметь деньги, надо пахать, воровать или хорошо давать. Нет чудес, и сказок со счастливым концом нет!

– Какая ты нудная, за-ну-ди-ще-е, ску-ка… Слушай, ты чем только не увлекалась, и во что только не верила, а теперь такая, блин, вся правильная. Я помню, даже йогой занималась, и чёрт-те чем ещё.

– Да, было дело. Сейчас попробую вспомнить, – загибаешь пальцы, – йога, эзотерика, психология, нумерология, астрология, таро, хиромантия, физиогномика, и что там ещё, религия. А помнишь, мы с тобой учили: «Человек… краткодневен и пресыщен печалями…»

– «…не как дерево, которое, хотя и срублено, снова даёт отпрыски…» – подхватывает Катя.

– «…а человек ляжет и не встанет, когда умрёт человек, то будет ли он опять жить? Надежду человека ты уничтожаешь». Это кто?

– Иов, глава 14.

– Точно! Тогда по поводу материализма, детка моя. Вспомни-ка «Екклесиаст» . И это – библия.

– И что там?

– Сейчас перевру, но почти дословно: «Это зло, если кто имеет богатство и не может пользоваться им, выкидыш счастливей его! Хотя рот полон, но душа не насыщена. Кто знает, что хорошо для человека в жизни?»

– Все труды человека для рта его, душа его не насыщается. Вот это я хочу до тебя донести, ты как-то опустела, что ли… – грустно говорит Катя.

– Может быть, Катюш, в какой-то момент просто всё достало.

– И всё же, что тебе принесло удачу? – с хитрым прищуром интересуется Катя.

– Какую удачу? О чём ты, Катюш? Я оторвала свою жопу от дивана, умыла рожу и пошла работать! И как-то всё само заработалось. Никакая атрибутика не решит твоих проблем. Верь ты хоть в чёрта, без толку! Это россказни тех работающих людей, что делают на вере в чудеса, глупости и лени денежку.

– Как с тобой тяжело… У меня сейчас башка треснет.

– Да ладно, не парься. Наливай! Ты так и не дорассказала про эксперименты со своим голым знахарем, – улыбаешься.

– Не знаю, не знаю. Уже и настроения-то нет, – лукаво отвечает она.

– Да давай, говори! Не буду больше перебивать.

– Сижу я у него на коленях. Он гладит мои груди, массирует плечи, делает массаж головы, меня переполняет возбуждение, я хочу его зверски. Он раздвигает мои ноги и лезет в трусики, трогает там, в общем, я кончила у него на коленях. Но это не измена? Ничего же не было. Или измена? Как ты считаешь?

– Как я считаю? – слегка ошарашенная от услышанного, – ну, во-первых, спасибо тебе большое за предложение сходить к этому мужику в поисках просветления моей чёрной и алчной души. Мне такой интимный метод совсем не подходит. Что я могу сказать? Фиг его знает. У врача же мы тоже раздеваемся, и он лазит везде, но он не доводит нас до оргазма. А здесь реальная близость. Хоть в тебе не было его члена, но кончила ты от его рук. Знаешь? Понятие измены у каждого своё. Мне, честно говоря, пофигу. Если любишь, изменять не станешь, а если потянуло налево, то чё рассуждать-то, что было, то прошло.