Анна Емец - Линия мороза

– Ладно, отключи циника! Ну и всё же? Настён, мне интересно твоё мнение. Я, в принципе, только за этим и приехала, – подливает вино.

– Понятно. А я-то губу раскатала, что ты испереживалась за меня. Вот и появилась на пороге моего скромного царства, проверить, не болтается ли моё тощее тело в петле на люстре.

– Ну и это тоже, – смеётся, – так чего? Мнение-то давай.

– Мнение, мнение… ммм… Ну, мой вердикт такой! Ты изменила своему мужику, как только переступила порог того мужика.

– И всё? А где критика, осуждение и тому подобное?

– Что за глупости?! Кто я такая, чтобы тебя осуждать? Не судите и не судимы будете, народная мудрость. Тебе было хорошо, твой муж не знает и спит крепко, ну и всё, на этом тема закрыта.

Кухня погрузилась в тишину, она думает о своём, ты – «когда же она уйдёт»?

– Насть?

– Ммм.

– А что у тебя с Андреем-то?

– Ни-че-го…

– Ты с ним видишься?

– Я стараюсь избегать с ним прямых контактов, но настроеньице на днях подпортила, – улыбаешься.

– Чем?

– Да там незначительные косяки, в принципе, вполне допустимые, но мне так захотелось ему нагадить, что я заставила переделать весь тираж.

– Ну ты даёшь. И чем это он провинился?

– Да ничем. Увидела его с девочкой, очень молоденькой.

– И что?

Вздыхаешь, ты и сама не знаешь ответ. Берёшь сигарету, закуриваешь и почти шёпотом произносишь свою наболевшую пьяную исповедь:

– Кать, я думаю о нём, постоянно. Он сидит у меня здесь, – показываешь на голову, – меня ничего не радует. Я просто живу, просто сплю, ем, хожу на работу. Он меня зажёг. Я смогла многое только благодаря ему. С каким азартом, страстью он заражал меня новыми идеями. Вся эта раскрепощённость, голые свидания с другими парами, всё это было настолько новое и настолько не моё. Он пытался содрать с меня эту советскую закомплексованность, а я удрала… Сейчас – в аду. Варюсь в своём же алкогольном котле отчаянья. И эти мысли, как вороны, летают над моей головой, каркая каждую секунду «ты стареющая ду-ра» кривлявыми голосами, долбят своими клювами мой мозг, – ты наблюдаешь за абстракцией сигаретного дыма, клубящегося возле лица. – Я думала о суициде. Но стало страшно, пока страшно, а там как карта ляжет. Не знаю… Просто в первый раз в жизни мне хреново из-за мужика. Я даже представить себе не могла, что может быть так тяжело.

Дым развеялся, ты переводишь свой взгляд на Катю.

– Вот сейчас ты настоящая! Живая, – берёт тебя за руку, – а то я уж переживала, так и умрёшь, никого не любя. Хотя выбор-то странный. Даже я б побоялась влюбиться в такого всем доступного мужика.

– Это, типа, твоё сочувствие мне? Или радость за увиденное? Или как это вообще понимать?

– Насть, ты уверена, что он тебя не любит?

– Уверена, – неуверенно произносишь ты.

– А то, что ты его видела с девицей, это ещё ни о чём не говорит, может, у него собеседование с секретаршей.

– Ага, в ресторане.

– Да какая на фиг разница, где, да и вообще, что ему теперь, рясу натянуть и в монахи податься, только чтоб тебе что-то доказать? К тому же ты сама знаешь о его нраве, он трахает всё, что движется. Наверняка в его любовниках и мужики имеются.

– Ты права, я опять что-то себе напридумывала.

– Да неужели я права?! Это что-то новенькое, – с визгом вскакивает Катя, целуя тебя в щёку. Ты уже привыкла к эксцентричным выходкам своей подруги. – Так вот, я считаю, что ты должна привести себя в порядок, назначить ему встречу и рассказать о своих чувствах. Вот я бы так сделала.

– Ну вот и пожаловал бред собачий! Я никому ничего не должна! Я никогда его не позову, и уж тем более никогда он не узнает о моих чувствах, если они у меня есть. К тому же ты только что привела неоспоримые аргументы его несостоятельности в любви, – закуриваешь следующую.

Катя разливает по бокалам, потом хлопает в ладоши, будто что-то вспомнив:

– А, прикинь, я тут на днях Ирину твою видела. Ну она и грымза, злючая. Даже не поздоровалась со мной, – жалуется тебе.

– Где?

– В Гостинке. Она там какой-то прикид мерила.

– Ммм, любимый магазин.

– Как ты с ней работаешь?

– Тут такое дело, – загадочно улыбаешься ты, – когда я Андрея видела с этой … Расстроилась. Пришла в офис. Сижу. Она заходит. Спрашивает, что со мной? А я, дура такая, ляпнула про встречу с ним. Я на диване. Она рядом подсела. Обняла меня. Я-то думала, что это так, по дружбе. Кать, она меня поцеловала в губы, и не просто, как мы с тобой, чмок-чмок, а реально взасос… – ты облизнулась, – и мне не было противно.

– Да ладно?! Ты и она, вы чё? – вытаращила пьяные глаза Катя.

– Да ничё… Просто сам поцелуй – он был настолько естественный, настолько настоящий, даже страстный. Потом она погладила меня по голове, глядя прямо в душу, пальцем проведя по моим губам, – ты отвернулась от Кати, посмотрев в окно, – она любит меня, и я фигею от этого.

– И я фигею от этого. Я тоже хочу тебя поцеловать, – улыбается Катя. – Так и как вы теперь?

– Да как, никак. Она ловит мой взгляд, а я бегаю от неё как от чумы.

– Насть, так, может, попробовать, ну это… – намекает Катя.

– У тебя была баба?

– Нет, я любительница членов. Не представляю, что можно делать с бабой.

– Логично.

– Насть, у меня был опыт с… Как её, ну ты знаешь. Помнишь, такая блондинка, мы ещё работали вместе в магазине. Блин, неважно. Так я уснула на ней. Это ничего не значит, просто по пьяни – ошибка молодости.

– Катюха, я не устаю тебе удивляться, ты даже здесь отличилась, – смеёшься ты.

– Нет! Я всё к тому, что если эта Ира профи, так почему нет?

– Ну вот и предложи ей себя.

– А про любовь она сама тебе сказала?

– Да.

– И как?

– Просто. Когда целовала, тогда и прошептала.

– Класс! И я так хочу… Всё тебе, и мужик, и баба.

– Ой, Кать! Да нет ни того, ни другого! Мужику я не нужна, а Ира меня не интересует.

Две пустые винные бутылки, два бокала, полная пепельница окурков. Вы сидели до четырёх утра, вызвали такси, Катя уехала в свою праздную, красочную, семейную жизнь, ты легла спать в свою просторную, ледяную, пустую постель.

Утро, кофе и сигареты, беглый взгляд в окно, деревья, словно невесты, укутаны в белые свадебные одеяния. Ещё вчера было темно и сыро, а сейчас красивая сказка морозного утра. Ночные разговоры самой с собой не проходят бесследно.

Осунувшееся лицо, мешки под глазами, уставший вид, будто ты не из постели, а с работы. Мятая голова с комом фантастических призраков, дегустировавших твою больную нервную систему на протяжении пятичасового беспокойного сна, которые на мгновение приводят к размытым очертаниям реалистичности, всё ещё держа тебя в лапах смутных шизоидных картин.

Они повсюду, они преследуют тебя. Улыбаются. Разговаривают. И ты ведёшь беседу, щекоча свои нервы, с вымышленными персонажами, уютно расположившимися в твоей голове. Третий день не покидаешь своего убежища. Забросив работу, дела, друзей, отключив телефон, не подходишь к дверям. Сигареты, кофе, вино, стены, что сводят с ума. Ты тонешь в своём отчаянно мёртвом болоте, не протягивая руки, не прося помощи, солдатиком уходишь в густую толщу засасывающей трясины. Всё потеряло смысл, от всего скучно, от всех тошно, тебе никто не нужен, даже он.