Мария Козимирова - По течению… вверх. Рассказы

Мы было к нему… -Чё с тобой дед? Фёдор на бегу и крикни… -Чё-чё, председатель утоп, весь народ там… и убёг. Вот беда-то …шутка ли председатель утоп… и чё, и как? Бежим…

По дороге у Настюхи чирок развязался… Нагнулась, зашнуровывает, торопится… и вдруг выпрямилась… -Ой девки… мы куда бежим-то? Где это в Заполье тонуть?

Озеро ведь на Том Краю… туда побежим… Пока думали-решали где председатель утоп… народ стал подбегать… дескать чё это за сбор тут?

Дед Фёдор тоже подходит… -Чё бабы собрались? Али куды торопились?

– Утоп… ишь ты?

А вдругорядь, он же, чёрт лысый, всю деревню всполошил… Сидят

бабки… ишшо не стары… это годов уж десять тому… разводят свои турусы на колёсах. Дело к вечеру. Ля-ля… тополя… где, чё, почём… и надо же… вдруг дед Фёдор мимо… в руке сетка, в сетке рыба, по всему видать… селёдка. По тем временам трудно жилось. В магазине пусты полки, бумажными кружевами украшены… пожелтели уж.…а про любимую селёдку, про такой простите «деликатес» (это слово такое, иностранное) и думать больно было. Ведь чё сказать? Одна «селёдка под шубой» чё стоила по праздникам… -Вроде щас легко? Вставляет кто-то. А тут… селёдка… такой дефицит!

Бабы всполошились, за деньгами ринулись по избам… Маруська Мишиха побежала очередь занимать. У тётки Ульяны дома война. У ней заначка от Ивана за образами Николая Угодника… а Иван под ей сидит, табак крошит, на просушку! Как его столкнуть с места?

Не говорить же что у ей там деньги. Не будет же ничего… да и от ругани не отвертется. Да чёрт с ней, с селёдкой! Не жили богато, нечё и начинать… слёзы пробили… как дальше жить… от собственного мужика деньги прятать… ведь пропьёт холера!

Чё сопли размазывать по щекам? Без селёдки обойдёмся!

За дверями смех… в избу Маруська забегат…

– Ишь ты? Селёдка в АПТЕКЕ? Вот дуры бабы!

ТРУБА – Сто лет тут живём… может хто и поболее. Чё чужие-то года считать? Про свои бы не забыть. -Ой, девки… про свои-то года нам известно… почитай из года в год про одно и тоже вспоминам… -И впрямь… вон Петровна, три года про трубу говорит… труба, мол вот-вот упадёт, задавит кого-нито… -И чё ей эта труба? Дымит она незнамо с каких пор… ну дыми, никого ишшо не задавила. Из за угла дома вылазит при шляпке, в кримпленовом платье, ещё при Советской власти по блату купленом, и старых кроссовках та самая Петровна…

– Вот я и говорю… -Чё не мычат, не телются «энти мэры»? Который год говорю… надо трубу наростить, а они её обрезают… скоро в дыму задохнёмся…

Котельную тут приплели. Жили и без котельной. -А помните, как хорошо мы в бараках жили? Весело, дружно. По соль, или другую нужду по соседям бегали… денег до получки перехватить, спички кончились ли, дак уголька горячего из печки вынешь. Весело всё же бывало…

– Верка Старостина сроду переплясать меня не могла. -Ага… чё и говорить… весело… самогонку-то почитай все гнали, кажный праздник. Кому ни будь да морду набьют, чё хорошего? Опять же… в туалет боялись во двор бегать, да вёдра на помойку выносить… особо зимой! Это у них правдолюбка… худая старушка, и тоже в шляпе и сарафане…

– Прости Господи…

Петровне про трубу охота сказать… чё с ней делать с трубой-то

Вчера приехали на машинах «энти» …скоро выбора, с агитацией приехали. Вышли мужики, по деловому поговорили, чё-то порешали, чё-то записали, чё-то так оставили… про трубу сказали, что вот она готова, завтра подымут. Бабок не было ни одной. Телевизор глядели!