Михаил Уржаков - Дом, который построил Майк. Хроники Кулуангвы

Я встаю, такой весь полуголый, в блевонтине весь почему-то подозрительно не своем, «мышь» на полу стонет, за голову держится, волосы ее распущенные говорят о распущенности, лоб нежно кровоточит. А трое молодцов моих Карнет, Терри и Шевчуган стоят и смотрят на меня, и лица у них подозрительно трезвые и белые.

Наверное, на мороз все же курить уходили ненадолго так, пока Хафиза ко мне приставала грязно. Я грю, – «Да ладно с этой гитарой, пришлет ему еще одну бабка его любимая из этой сраной фашистской Германии».

Они всё стоят и молчат. Я тоже молчу так. Потом Терри грит, – «Ты же умер тут у нас на глазах, козёл, чуть нас всех под статью не подвёл. Юрка тот вообще сознанием выключился, когда мы поняли, что у тебя мотор не стучит. Ну, мы с Корей-то знаем, как искусственное дыхание делать – не зря на военку ходим. Прямой массаж мышцы и прямое же вдувание воздуха тебе в ротовую полость, а затем в легкие. Массаж мы тебе правильно делали, но вот как дело дошло до вдувания, нас с Корей обоих стало на тебя рвать. Как только губ твоих посиневших коснемся – сразу тошнит портвейном. Мы так поняли, что нам, наверное, никак не смогётся полюбить тебя крепко. Поэтому мы дёрнули наверх, к твоей любимой «мышке».

Хафиза молодец, даже под конец рабочего дня не выпила ни грамма. Так что мы решили, что она будет тебе свой могучий воздух вдувать из плоской груди, а мы своими могучими руками значит, будем тебе на грудь в область сердца давить с периодичностью в четыре секунды.

Раз-два-три-четыре – вдох, раз-два-три-четыре – вдох!

Вот так ты и ожил, совсем как в кукольном спектакле «Иисус Христос Супер Звезда».

Давай уже застёгивайся, блевонтин смывай и пошли отсюда. Люди ждут. Мы этот портвейн не только для тебя несли».

Ну, короче, Хафизу мы откачали от моего удара, влили ей стакан портвишка, и пришлось мне её за моё спасение поцеловать взасос. И тут выяснилось, что она такие фертеля может языком делать, что мама-не-горюй. А язык то такой длинный, что сам Мик Джэггер позавидовал бы. Я чуть опять не задохнулся.

Вот как женщины проявляют себя творчески в экстремальных ситуациях!

Попросили её не рассказывать о Фэндэре, ато ей же хуже будет. Ну, сломалась и сломалась гитара – с кем не бывает.

Девушка дала согласие молчаливым кивком головы с изрядной блямбой под левым глазом.

Хафизу эту, с длинным языком, всё равно уволили. Умка настучал за свою сломанную гитару. А Хафиза меня не выдала, Зоя Космодемьянская такая.

После неё, кстати, директором клуба Свердловского Архитектурного Института стал Леша Могилевский, любитель орального сэкса. Как говориться, подсидел кресло.

Коротич-сотоварищи в лице Умецкого, Бутусова и Зиги сидели в институте и доводили дипломный проект до завтрашней сдачи в комнате под номером 301. В комнате под номером 301 находилась редакция институтской газеты «Архитектор», постоянный источник крамолы и эзоповой антисоветчины.

Мы вчетвером ввалились в маленькую комнату, её моментально наполнило кислое амбрэ от плохо почищенной от блевотины рубашки. Пришлось под гневные высказывания окружающих ее снять и замочить в раковине туалета, оставшись только в исподнем. Затем портвейн был щительно разлит по бумажным стаканам и работа закипела.

Три раза приходилось сбегать в Монопольку, винный магаз на улице комиссара Толмачева, за необходимой подпиткой. Часам к трем ночи проект подходил к своей завершающей ноте «фа», выходил на финишную прямую к утренней девятичасовой сдаче.

И тут у меня в голове что-то замутилось, видимо после неудачной смерти, замутилось в глазах, в ногах, и я стал медленно оседать на пол, на котором были разложены восемь квадратных метров уработанных чертежей и красиво покрашенных фасадов домов в новостроящемся районе, под добрым, политкорректным именем – Комсомольский. Бумажный стакан, до краев полный сладко-терпкой жидкостью, как в замедленной съемке, вывалился из моей нежной, художественной руки и залил красно-коричневой кровью Христа все эти восемь метров драгосостояния.

Немой сцены после этого не последовало, не немые и были – наоборот, я получил в пятачину от маленького, пухлого Ильдара Зиганшина, (в простонародье Зиги) и моментально очухался. Зига в то время уже стал заниматься восточными единоборствами, особенно его заинтересовало искусство борьбы Сумо. Юрка тоже рвался мне морду начистить за утерянные безвозвратно граммы, но воспоминание о моей недавней смерти видимо остановило его. А проект оказался безвозвратно завален. Не было даже и мысли за оставшиеся шесть часов его переделать. Не представлялось даже возможности перенести его на следующие дни.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.