Елена Новикова - Золотая крыса

На пороге стоял Клоун. Вернее, какая-то пародия на него. Я даже сначала подумала, что кто-то подшутил надо мной и поставил перед дверью огромное зеркало размером в дверной проем. Нет, одежда на нем была настоящая: чистенький яркий клоунский костюм, шутовской колпак с колокольчиками, узкие ботинки с длинными носами. Но лицо… Не знаю, кто его гримировал, но явно не профессионал: глаза оставались печальными, уголки губ были опущены и составляли с нарисованными угол в сто градусов.

Увидев меня, он оторопел. Возможно, по той же причине.

– Не понял… Здесь что – Вальпургиева ночь?

– Вальпургиева жизнь. – Я посторонилась, впуская его в квартиру, но он не шелохнулся. – Собрали всех клоунов мира и будут выбирать короля. У вас есть шанс.

– Рядом с вами у меня шансов нет.

– Очень великодушно… Говорить женщине такое только потому, что на ней шутовской наряд.

– Но я сказал это Клоуну, и не виноват, что этот клоун – женского пола. Вы, очевидно, Софья?

– Очень смешно. «Играл, но не угадал ни одной буквы». Не делайте из меня дуру. Я и так уже…

– Подождите… Может, я ошибся адресом? – Он достал из кармана клочок бумаги и ткнул его мне: софьиным почерком было написано «Цветочный переулок, 5». И номер квартиры верный.

– Прежде всего – не стойте в дверях. Дует сильно. – Я почти за шкирку втащила его в комнату и силком усадила на диван. Он растерянно осматривался, ни на чем – от волнения, наверное – не останавливая взгляда. А у Софьи было на что посмотреть. Не квартира, а кунсткамера какая-то. В отличие от моей – с голыми стенами, без единой финтифлюшки, которая может мертвой хваткой прилепить человека к жизни. Нет, в самом деле, я убеждена, что из благополучия страшней умирать. Это – как если окружить себя сотней маленьких бородавчиков. Как их потом, в случае чего, оставишь? Кому они, кроме меня с моими теплом и заботой, нужны будут? – Посидите здесь. Остыньте. Придите в себя. А я вам – хотите? – кофе сварю.

– А… покрепче можно?

– Начинается… Какое счастье, что вы – не Дед Мороз. Хоть и начинаете рабочий день с рюмки, но он у вас где начался, там и закончится, верно? У вас больше нет вызовов на сегодня?

Он покачал головой.

– А будь вы Дедом Морозом с сотней адресов в кармане… – Я вздохнула. – Ну, пьяница вы горький, чего налить: водки, коньяку, виски?

– Кофе мне. Кофе покрепче можно?

– Ой, простите… – Я прыснула. – Это я со злости, наверное.

– Я вас чем-то обидел? – Он искренне удивился.

– Не обидели, а дурой выставили, – прокричала я уже из кухни. – Я ведь знаю о вас лет уже пятнадцать, если не двадцать. Познакомились вы с Софьей в садике, попали в один класс, а когда переехали в новый дом, оказались соседями по площадки. Дальше жизнь вас, конечно, разбросала…

– Можете не кричать, я уже здесь. Сяду у окошка.

– Ну и что вы теперь скажете? – Не без страха спросила я, а сама подумала: вот он меня сейчас и разоблачит.

– Один-ноль в вашу пользу. Вы меня прижали. Я выложу свои карты, а потом вы – свои. Потому что и вы – не Софья, иначе тотчас отреагировали бы на то, что я – не Андрей. О'кей?

Я смутилась. Молча разлила кофе по чашкам.

– Вам с сахаром?

– Полторы ложечки, если можно.

– И я всегда кладу себе полторы. Но только в первую, утреннюю чашечку. А остальные пять-восемь пью уже без сахара.

– О! Тоже кофейная душа! Это приятно. – Он взял обе чашки, я – оба блюдца и вазочку с печеньем, – и мы перешли в комнату.

– Итак, господа присяжные заседатели, каюсь: я не Андрей. Но и эта дама – не Софья. Если это – преступление, судите нас, а если – недоразумение или неумышленная комедия ошибок, – отпустите с миром.

Он сел.

– Я-то не Софья по серьезной причине: Софья сейчас летит в Хорватию. Вместе с близнецами, развлекать которых вы были приглашены сегодня вечером.

– Сегодня вечером я приглашен к послу… Брунея, на званый ужин. Да Андрей умолил… Знать бы, что такая накладка выйдет… – Он отхлебнул кофе. – Отличная работа!

– Что-о? – не поняла я.

– «Что-о?» – передразнил он меня. – Кофе, говорю, сварен мастерски. И что же, не могла эта ваша… Софья заранее предупредить Андрея?

– Кофе как кофе, – пожала плечами я, допивая последние капли. – Она хотела дать ему подзаработать. А он, я вижу, в этом совсем не нуждается.

– Еще как нуждается. Но обстоятельства… А подводить подружку ему не хотелось. Вот он и попросил меня. Странно только, что он не предупредил ее.

– Может, он и звонил, пока Сонька ездила за мной. Впрочем, теперь это не так важно. – Я встала. Клоун тоже поднялся.

– Хотите успеть на званый ужин? – с одновременными чувством облегчения и какой-то неизбывной тоски спросила я и отправилась за деньгами к буфету.

– Нет. Просто вы вскочили…

– Я поднялась, чтобы принести еды. Софья оставила забитый холодильник. Для нас с вами. В нем просвета для… мандаринчика крохотного или йогурта нет. Юбилей как-никак намечался. А тут эта поездка… Надо съедать… Думала, вы мне поможете. Но у посла…

– Брунея…

– У посла Брунея, конечно, – я понимаю – будут более изысканные блюда. Или суперэкзотика. Тараканы с грибами на вертеле или… прямая кишка крокодила, фаршированная маринованными малярийными комарами…

– А у вас что на горячее?

– Так вы остаетесь?

– Думаю. Если выбирать между послом и вами, то посол малость посимпатичнее будет. А если сравнивать блюда… – Он зарыл улыбку в бороду точно так же, как это делал мой бедный Бородавчик. – От малярийных комаров у меня обычно изжога, да и прямая кишка крокодила не идет ни в какое сравнение с… что там у вас?

– Аппендикс варана, нашпигованный языками… клоунов.

– О, какие изыски.

– Ну, а если серьезно, – я чувствовала, что настроение мое неудержимо ползет вверх, и едва это скрывала. – У меня… у Софьи то есть – все куда проще. Колбасы, сыры, селедка под шубой, оливье, салат по-гречески, утка жареная…

Глаза его полезли на лоб.

– Нет, правда! Есть еще блины с икрой и осетриной.

– К черту посла со всей его свитой… Несите блины с икрой!

– Раскатал губу! – я хмыкнула. – Указание было: после представления – накормить. После представления, понятно?

– Так, где у меня адреса посольств? – Он начал нарочито долго рыться в карманах, которых было на его костюме множество, – но доставал оттуда то какие-то буквы разноцветные, то блестящие шарики. А из одного кармана был извлечен даже… живой хомячок.

Я захлопала в ладоши.

– Браво! Хотя… для профессионала вы несколько неуклюжи.

– Возможно. До сегодняшнего дня я никогда не пробовал этим заниматься.

– Как? Я считала, что Андрей – ваш коллега. Может, и посол Брунея – не шутка? Вы что – дипломат?

– Во всяком случае – не клоун.

– Зачем же вы согласились? Ведь дети тонко чувствуют фальшь. Особенно Васька с Венькой. Они бы вас в первую же секунду разоблачили.