Елена Алексеева - Матильда танцует для N…

– «Ну и?.. – выжидательно улыбаясь, сестра склонила голову набок, – я внимательно слушаю».

Младшая шумно выдохнула и, опустив глаза, без выражения произнесла заранее приготовленную фразу: «Вот что… вот что я хочу сказать тебе, Юля… мне конечно очень стыдно, но я ничего не могу с собой поделать. И кому-то ведь я должна открыться…»

– «Кому-то должна, – легко согласилась сестра; притопывая ногой, она улыбалась, – вот мне и откройся… пока соглашаюсь выслушивать твои откровения».

Младшая кашлянула.

– «Да! я расскажу… понимаешь ли, я хотела оставить все в тайне, – но потом решила, что доверюсь тебе. Только заранее прошу, не смейся. Для меня это слишком серьезно – в первый раз все так серьезно, – она зажала руки между коленями и, усаживаясь, поерзала. – И еще: пожалуйста, не говори со мной, как с ребенком, – уж я знаю эту твою привычку».

Сестра подняла брови и, взяв со стола книжку, рассеянно ее листала.

– «Пожалуйста, Юля!» – Матильда сделала страшные глаза.

– «Я вся внимание, говори. Сама ведь тянешь время», – Сестра сунула книжку за спину, скрестила на груди руки.

– «Ладно, я предупредила, – теперь слушай. Со мной случилось… ах, я и сама еще толком не разобралась. В общем, я сильно влюбилась, – и ты даже представить себе не можешь в кого…»

Юля усмехнулась.

– «Вот уж новость так новость! Поди десятая по счету из таких новостей… и пари могу держать, не последняя. И отчего вдруг такой драматизм в голосе? Будто уж я тебя не знаю. Кто там у нас был? Как сейчас помню, – она принялась загибать пальцы. – Онегин, Печорин. Да, потом еще Андрей Болконский, Алексей Вронский… Пьер Безухов… – нет Пьера, слава Богу, чаша сия миновала».

Матильда фыркнула. – «Какой еще Пьер! Он толстый и в очках! Кто такого полюбит».

– «Ну, хорошо, – так в кого же теперь? Не томи. И ведь ровно через неделю разочаруешься, скажешь, что ошиблась. – Сдерживая улыбку, сестра покосилась в зеркало. – Постой, я забыла, а ведь были еще балетные. Как сейчас помню: сначала ты страдала по Феликсу, потом Вацлав, дальше Коля…» – она загибала пальцы.

– «Юля, ну, правда! мне не до шуток теперь. То была литература или совсем уж детское. На этот раз все серьезно! В том-то и дело, что я влюбилась по-настоящему, – и не просто в партнера, а… в наследника цесаревича, – скороговоркой пробормотала она и быстро взглянула на сестру, – в его императорское высочество… в Николая Александровича».

– «Ах, даже та-ак? – Юля откинулась на спинку кресла и, обняв мягкие поручни, задумчиво их погладила, словно бы приласкала. – Послушай, да отчего уж сразу не в Государя императора?» – она пожала плечами.

– «Нет, зачем глупости-то говорить? Так я и знала! – Матильда ударила себя кулаком по колену, – и вот вечно ты насмехаешься! Как можно смеяться над всем подряд?»

– «Конечно, грех ведь смеяться над детскими фантазиями вполне уже взрослой девицы», – с серьезным видом подтвердила сестра.

– «Почему, собственно, фантазии? Да! Ты не ослышалась. Я. Влюбилась. В наследника… – она с особым удовольствием выговорила это красивое слово, прислушиваясь к тому как звучит. Скосив глаза, с ожесточением покусала ноготь. – В его императорское высочество!» – запальчиво уточнила она и вновь уставилась на сестру немигающим пристальным взглядом. Она нуждалась в оценке события. Как оно на посторонний взгляд – это чувство, что мучит ее в последние дни? Чувство, похожее на восторг и горе одновременно. Которое не проходит, – напротив, все усиливается. Вовсе ли оно абсурдно – или есть какой-то призрачный шанс? и тогда… о, тогда уж она преодолеет все преграды!..

Сестра наморщила гладкий лоб, еще раз оценивая новость. Юля была семью годами старше, давно танцевала в кордебалете Императорского театра и при этом не одного уже поклонника покорила своей выдающейся красотой.

– «Маля, да помилуй, голубушка моя! если ты ждешь серьезного и честного ответа, то… право не знаешь даже, что тебе и отвечать. Ведь взрослая уже девица! В наследника… – повторила сестра, качая головой. – Ну, это как барышни поголовно влюбляются в модного оперного певца или в драматического актера. Только поверь, душа моя, ему от твоей любви ни жарко, ни холодно. И я не сомневаюсь, что точно так же в него влюбились все девочки, – весь ваш выпуск. Положим, что вместе вы пили чай, сидели рядом… – прищурившись, она пожала узкими плечиками, переходившими в пышные рукава, – только при чем здесь любовь? И если ты думаешь, что последует что-то большее, тогда не обижайся мой друг, но ты просто наивная третьеклассница. Он верно ради приличия сказал тебе несколько формальных фраз – так, ни о чем, а ты уж и Бог знает, что себе напридумывала. Уверяю тебя, он забыл о твоем существовании ровно через пять минут после того как отъехал от училищного крыльца.

Матильда открыла рот, чтобы возразить, но сестра, опередив ее, помахала в воздухе пальцем.

– Твои фантазии останутся лишь фантазиями, – из них ровным счетом ничего не последует. Ни теперь, ни в дальнейшем. Ни-че-го, пойми! – каждый слог Юля отмечала ударом ладони по поручню кресла. (Заодно уж полюбовалась своими блестящими острыми ноготками). – Увидишь потом, как я была права».

Матильда, сдвинув брови, угрюмо смотрела в пол. Некоторое время она молчала, потом сверкнула глазами.

– «Посмотрим. А впрочем, знаешь, что последует из этих, как ты говоришь, моих фантазий? А последует из них то что (обкусывая ноготь, она расставляла точки после каждого слова) он. будет. моим. Рано или поздно будет моим. Я тебе обещаю… я себе обещаю». – Она слегка задохнулась и с выражением ожесточенного упрямства нервно дергала себя за пальцы. Юля рассмеялась.

– «Ну, если уж так основательно ты все решила, если уверена, что он будет твоим, – зачем со мною советоваться? Я, однако, не понимаю, откуда такая уверенность. Он делал тебе авансы? Может быть дал понять, что ты ему нравишься? Какие вообще у тебя могут быть виды на… его императорское высочество? Я повторю тебе десять и если хочешь сто раз, – он давно забыл о твоем существовании! Дело вполне безнадежное и не надо сходить с ума».

– «Возможно, я сошла с ума, – глядя на сестру снизу вверх, младшая жалко улыбалась, – да, я сошла с ума!.. и у меня не может быть на него никаких видов… и мне не на что рассчитывать. Но что мне делать, Юля?! И не нужно мне никаких видов, – просто хочу его видеть. А если, как ты говоришь, он меня забыл, тогда нужно напомнить…» – она накрутила на палец прядь волос и ожесточенно дергала.

– «Во-первых, не стоит рвать на себе волосы, – пока что для этого нет повода, – улыбаясь, Юля мягко отвела руку сестры; – во-вторых… чем же я-то могу помочь? – поднявшись с кресла, она с удовольствием оглядела себя в зеркале. – В любом случае надеяться на… – нет, это бред, Малька! – Сестра встала перед зеркалом и поворачивалась, пытаясь разглядеть завязанный сзади бант. Расправила свисающие концы пояса, пожала плечами. – Во-первых, успокойся. Во-вторых, сравни: кто он – и кто ты. Душа моя, в твоем возрасте пора бы уже смотреть на вещи разумно…»