Татьяна Помысова - Мосты времени. Альманах

Я совершенно забыл обо всех своих делах на сегодняшний день. Я увлёкся вами. Вы чрезвычайно привлекательны, дорогая синьора. Мы идём в ресторан «La Orotava!» – Крикнул синьор Сальвадор. Дверь кадиллака распахнулась, водитель вышел из машины, и пригласил меня в роскошный «Кэдди». Авто поплыл по улицам Барселоны. Сальвадор сидел на переднем сидении, гордо смотря вдаль. Я же с радостью рассматривала в окно авто, дома, деревья, людей

Город перестал казаться мне таким чужим и холодным. Город принял меня в свои объятия, он начал понемногу открываться мне. Воистину! Мы познаём мир через людей. И великий импровизатор, синьор Сальвадор показывал мне свой город

«В семь лет я мечтал стать Наполеоном»… – Неожиданно изрёк синьор Сальвадор. – «Пикассо говорил мне: Искусство – дитя сиротства и тоски, другие пишут свою жизнь. Я пишу картины» 9 9 Сальвадор Дали . Мы прибыли в ресторан к обеду, он был полон народу. Многие посетители радостно приветствовали Сальвадора. Таинственные испанские дамы томно улыбались, глядя на синьора Сальвадора. Они обмахивались веерами, пряча свои прекрасные лица, показывая только бархатные, дерзкие глаза – Что мы будем, есть, сударыня? Конечно омаров или крабов. И. я обожаю маленьких креветок. «Они отображают некую философскую идею: носят костяк снаружи, и хранят под панцирем нежную мякоть. Я могу, есть только то, что имеет явную форму. Скажем, я не могу, есть шпинат, только потому, что он бесформен» 10 10 Сальвадор Дали , – громко говорил Сальвадор, рассматривая меню

Омары и белое вино были восхитительны. Я расслабилась, мне было очень хорошо рядом с синьором Сальвадором. Его эксцентричность не пугала меня. Напротив, в нём ощущалась необыкновенная сила и свобода. В ресторане играла музыка. И несколько пар медленно кружились в танце. Я ждала приглашения на танец, от моего спутника. Но так и не дождалась его. Я была немого разочарована, и выразительно посмотрела на спутника, но он отвёл глаза – Не время, в путь, дорогая синьора, – сказал Сальвадор. Мы покинули «La Orotava». Дорога в Кадакес мне показалась длиной. Сон одолел меня, и когда я проснулась, то увидела море, синее, гладкое, бесконечное. Море ворвалось в мою душу и заполнило её радостью. И я смотрела и смотрела неотрывно на эту синюю громаду. Тёплый ласковый ветер доносил запахи цветущих средиземноморских растений. Они пахли слаще мёда – Запахи рая, – сказала я. Сальвадор кивнул в ответ. Он любовался морем. Дом был невысокий и очень светлый. В таком доме должен работать мастер

«Художника должны окружать растения, которые будут вдохновлять его на занятия живописью», 11 11 Сальвадор Дали – комментировал синьор Сальвадор, глядя как я любуюсь на его цветы. Сад благоухал. Особенно, меня поразили цветы граната

Сальвадор пафосно продекламировал поэта Лорку – Гарсиа Лорка лучший друг моей беспокойной юности. До сих пор живёт во мне тягостное чувство из – за смерти Лорки. Прояви, я больше настойчивости… Я должен был увезти тогда его из Испании. В то время я писал большую поэму «Я ем Гала». Я не отдавал себе отчёта, что ревновал её к Лорке. – печально изрёк Сальвадор. А как вы, дорогая Мария? Больше всего меня привлекает в вас то состояние полубодрствования, в котором вы прибываете. Вы грезите наяву… Это хорошо для художника. Но сложно для жизни. У вас есть мужчина? Такие женщины должны быть под защитой. – Сальвадор посмотрел на меня с нежностью. Я, поддавшись порыву, положила руки ему на плечи. Но он мягко отстранился, и сказал. – «Гала – единственная моя муза, мой гений и моя жизнь. Без Гала я никто» 12 12 Сальвадор Дали . – Да, она великолепна. И я, на меньшее, не согласна. Ваша любовь к ней вызывает восхищение, мастер, – ответила я. Нас никто не встретил в доме, и я была рада этому. На стенах висели холсты, графика… Первая картина, которая меня поразила, была «Леда». В ней небо не соприкасалась с морем. Как – будто, можно просунуть руку между небом и морем

И ни один персонаж не касался другого. Я долго стояла у «Атомной Леды», пока пределы этой картины не стала раздвигаться, и меня охватило ощущение неба. Потому что оно не сверху, и не внизу, оно у нас в сердце. Обнажённая «Гала – Леда» восседала на троне, нет, она парила в этом голубом небе. Лебедь находился слева от Леды – Леда прекрасна, – прошептала я. Сальвадор услышал, и улыбаясь, молвил. – «Выбирая себе жену, художник должен помнить о совершенной форме оливки» 13 13 Сальвадор Дали . – Обратите внимание, дорогая Мария, на заднем плане изображён пейзаж на Коста Браво. Я писал картину в Америке, и безумно скучал по Испании. Она снилась мне каждую ночь – Я всё думала о своём, глядя на Леду – Леда прекрасна и спокойна, но я люблю в ваших картинах смелость. Я никогда не была свободна в своих работах. Какой отвагой надо обладать, чтобы так выражать свою любовь и свои мысли! Видимо, я никогда не любила так, и не могла говорить страстно в своих работах о мире, – говорила я синьору Сальвадору – Всё впереди, дорогая Мария, я начинаю открывать вам свои «Магические пятьдесят секретов мастерства». Секрет первый: «у художника должно быть пять различных кистей, каждой из которых он работает совершенно особым образом» 14 14 Сальвадор Дали .

И синьор Сальвадор стал давать мне уроки. Он показывал мне свои рисунки, посвящённые «Секретам мастерства». Прекрасные «Обнажённые», где женская плоть перерастала в музыкальные инструменты или в «кусты роз»… – И очень важно, «Использовать в перспективе, золотое сечение, чтобы полученные результаты навевали лёгкую грусть». – Учил Сальвадор. Он долго рассказывал мне свои пятьдесят секретов, и очень странно закончил. – «Об ангеле» 15 15 Сальвадор Дали

Тогда, мы подошли к «Тайной вечере» мастера. Сальвадор печально произнёс. – «Спасибо Гарсиа Лорке, который однажды сказал мне, что апостолы симметричны, как крылья бабочки» 16 16 Сальдор Дали . И я запомнил это – Вам удалось создать молитвенные образы, синьор. Вы любите великого Леонардо, так же, как и я. Но только стены зала, где сидит Иисус, вы сделали прозрачными, в отличии от Да Винчи. Но жест Спасителя, как на картине Леонардо, указывает на небеса. И на Святого Духа? Ваш Христос, как – будто обнимает весь мир. Почему только его лицо вы показали зрителю? – Воздух и свет картины вливаются в мир. – Вы говорили, что я грежу наяву. А вы? Но ваш холст похож на сон и на явь одновременно. В нём столько надежды, синьор. Ваши апостолы спят, синьор Сальвадор? Ведь Иисус просил их не спать во время молитвы… – Спрашивала я. Но мастер молчал, он вёл меня к другой картине… – Время скоротечно, дорогая Мария. А вот мои часы. Картину я назвал «Постоянство памяти», можно назвать её «Твёрдость памяти». Время скоротечно, и скоро мы должны будем расстаться, Мария. Вы говорите, что я сильный и мужественный, но я бессилен перед часами времени. В мои часы постучалась вечность. Ваше время плавится и уходит… Наши часы неумолимы. Только «Мягкие часы» показывают точное время! Как ни смешно это прозвучит, но идея пришла ко мне, глядя на плавленый сыр! Вы любите Камамбер, синьора? Да, да, я всегда шучу. Не грустите, милая, мы непременно встретимся