Виктор Самуйлов - Нет предела

– Что-то не заметил, что у них слишком нище и голодно.

– Логинов занервничал:

– Ну, это же город, цивилизация, столица.

– Понял вас: это, как у нас Москва: пол-России за колбасой в Кремль к Мавзолею едет, – улыбнулся Олег. Потом добавил: – Я с ребятами разговаривал, кивнул неопределенно, – трудолюбивый, гордый народ. Никто особенно не жалуется на затурканную жизнь.

Логинов мучительно покраснел, отвел глаза. Олег продолжил:

– Полчаса назад слушал я тебя, может и не внимательно, но слушал. Так не сложилось у меня впечатления, что ты этот народ забитым считаешь.

Андрей вскинул голову, сверкнул голубыми, с золотистой искоркой, глазами:

– Одно другому не мешает. Древняя культура, мудрая далекая цивилизация! Сколько тут всего! Он топнул ногой, – несметные сокровища…

– Понял, понял, – Сарин успокоил не на шутку разошедшегося лейтенанта.

На следующий день после завтрака к ним подошел невысокого роста, крепкий подвижный майор. Бронзовое, шелушащееся, обожженное солнцем лицо. Светло-голубые глаза прищурены, от них к вискам лучиком – трещинки незагорелой кожи. Поздоровался, представился: «Майор Андреев, зам по пропаганде и агитации кабульского гарнизона. Извиняюсь за настырность, и, может, некоторую беспардонность. Раскачиваться нет времени, короче так: первый раз я с вами прошвырнусь, дальше без меня: забот выше головы. Пока на текстильную фабрику. Место непростое: женщины – существа непредсказуемые, – насмешливо посмотрел на Логинова, – шагнули аж в коммунизм: а что? Раскрепощенная, забитая восточная баба… Сладу нет. Война идет, кто-то, что-то ляпнул… а у них близкие, далекие родственники и по ту и по эту сторону фронта. – Склонил голову к Олегу. – Андрея увидят, млеют до обморока. Никакой бузы. Даже старушки платочком прикрываются».

Майор понравился Сарину. Несмотря на некоторую суетность, обладал цепким, острым умом. В несколько минут объяснил Олегу, с чем тому придется столкнуться в их работе, все это с хорошим юмором. Обрисовал живо и доходчиво.

– Все может быть: провокации, диверсии. Главное – не паниковать. Кабульские предприятия – все ваши. Где начался разлад, брожения – вы там.

– Как мы узнаем, где эти брожения? – спросил Олег.

– Об этом не беспокойся: узнаешь, подскажут.

Отвел Сарина в сторону. Логинов разговаривал с молодым лейтенантом.

– Слушай, капитан! Андрей твой – переводчик, бесценный парень. Грамотный… Мне не понять, я работяга, технарь по движкам на АН-12. Десять лет в Завитинске протосковал: руки морозил, теперь тут отогреваю, – пошевелил узловатыми, с навечно въевшейся в кожу маслянистой чернотой, пальцами. – Филфак он закончил. Культура востока. Точно не знаю, как у них в университете обзывается. Родители… О! Высокие люди… В шоке, конечно: кто знал, что мальчишка ринется сюда? Не смотри, что звонкий – настоял, как скала. Мол, мне для работы нужно. Вот так. Тексты он готовит, сам же читает. Твоя основная обязанность – обеспечение его безопасности. Народ слушает. Новиков подсказал тебя к нему пристроить: боевой, обстрелянный офицер, взвод разведки, лучшего не придумаешь.

Сарин расстроился: «Нагородили! Обстрелянный!.. Роль штатного болтуна! Ох, Марина, Марина! Что наделала!»

Куда ни шло, замполит неприятная должность. Но, если летчик никудышный, штурман – тьфу, одна дорога в комиссары. Но, хоть работают ребята: квартиру под расширение выбить, ребенка в ясли, в сад устроить, с путевкой помочь. Ну и морально: кого поддержать, кого придержать. Не счесть, сколь таких мелочей в тихой гарнизонной жизни. Особенно, если полк по командировкам, вот как их: корабли, дальние походы. Пропагандистов не уважали: трепачи как один, и бабники. В лекционный час любую уговорят…

Андреев, заметив подавленное состояние Сарина, попытался его успокоить:

– Не навсегда, замену ждем. Еремина неделю, как выбили, завертишься, охнуть некогда будет.

Ехали долго. Центр проскочили, закрутились по тесным улочкам, зажатым стенами дувалов. Часто останавливались, пропуская встречные машины.

Шевельнулся Андреев.

– Не расстраивайся, капитан! Головной боли тут хватает. И пулю словить очень просто… Не так уверенно добавил, – агитируем, агитируем! Заварили кашу. Явно – наша ложка тут не к месту, – спохватился, сердито насупившись, замолчал.

В любой стране мира, и даже таком древнем городе, как Кабул, трикотажные фабрики расположены на окраине. Их уже ждали. В огромном пыльном цехе – сотни полторы женщин. Весело перешучиваются, строят глазки. Одежда простенькая: открытые халатики, на голове косынки. У некоторых, в основном, пожилых, плотные накидки, платок низко опущен на лицо. Майор, пробираясь, к импровизированной трибуне: сложенные друг на дружку тюки с мануфактурой, заметил Олегу:

– Все так, как и везде. Труд женский: мужиков не хватает, война. Плевали они на законы шариата. Девки – кровь с молоком, живут по общагам, ребята – безотцовщина. Они у нас самые идейные, равноправные и все такое… но и самые… только зацепи.

Говорил майор, лейтенант переводил. Слушали не особенно внимательно: хихикали, поглядывали на офицеров. Сарин заметил, что сопровождавшие их сарбозы по одному исчезают куда-то. Он, было, занервничал, но, увидев, как опустив головы, скрылись несколько женщин, только хмыкнул: «Понятно!..»

После лекции Логинов отвечал на вопросы. Андреев подсел к Олегу.

– Эх! Жаль тут курить нельзя. Смотри, Николай, не соблазнись! Вон та, раскосая, глаз с тебя не сводит.

– Они все тут раскосые. И зря ты! Что я, не понимаю?

– Что тут понимать! Хоть и шурави – под формой мужик играет. Отправили одного…, грузом двести. Нет, не подумай, что пугаю: предостерегаю. Сам знаешь: сто раз осечка, а единожды и кочерга брякнуть может. Все! Пора заканчивать. Андрей что-то краснеть начал, на нас оглядывается. Идем выручать.

Уже сидя в машине, Олег спросил Логинова, отчего тот так смутился?

– О жене спросили: красавица или нет, есть ли дети.

– А ты?

– Я ничего. Они всегда о женитьбе спрашивают.

– Чего же покраснел?

Шофер засмеялся:

– Успела его одна востроглазая чмокнуть в щечку, мол, знаем, что не женат.

– Следи, как бы не испортили мальчонку. Эх! Повезет же какой-нибудь!..

За месяц Сарин с Логиновым облазили весь Кабул. Где только не по бывали, ездили по афганским частям. Это самое простое: многие из офицеров учились в Союзе, русский знали и, как говорится, разделяли взгляды старшего соседа на положение в мире и стране. Однажды побывали в тюрьме. Ехать до нее оказалось довольно прилично: километров двадцать по асфальту и пять по проселку. Сопровождали какого-то журналиста. Позвонили из пятого управления ХАДа.

В комнату вбежал запыхавшийся Логинов: