Карина Давтян - У Земли другие координаты. Вторая часть трилогии «Стеклянный город»

Когда список кончился, я откинул листок в сторону и посмотрел на мать, которая всё это время неподвижно сидела во главе стола, опёршись локтями на стол и опустив подбородок на сцепленные пальцы.

– Здесь не все, – кивнул я на стопку бумаг.

Мама только недоумённо приподняла бровь.

– Я не увидел Викториана. – Конечно же, он выжил, и если его нет в этих списках, значит, должны быть какие-то ещё. – Из Австралии вам ведь тоже присылали? – спросил я.

Она безэмоционально кивнула.

– Хочу посмотреть…

– Викториан там, если тебе интересно, – перебила она меня.

– Мне всё равно, где он. Просто из-за его отсутствия в этих списках, я сделал вывод, что есть ещё один, – пояснил я, затем негромко добавил, указывая на стопку: – Здесь нет Морал.

Её и в самом деле не было, а ведь это второй по значимости человек, из-за которого я вообще притронулся к этим документам.

Мама недовольно вздохнула и, встав со стула, подошла к небольшому шкафу, что стоял позади. Из одного его отсека она извлекла белоснежный листок бумаги, на одной стороне которого мелкими буквами уместились все имена.

Я, немного волнуясь, взял его в руки и стал просматривать. Имя Викториана значилось одним из первых, но до конца первого столбца никого знакомого я больше не встретил. Взгляд пал на вторую колонку. Чем ниже опускались мои глаза, тем сильнее на лбу выступали капельки пота, несмотря на прохладу вокруг. На третьем столбце я почувствовал, как затряслись руки, а дальше просто-напросто буквы поплыли перед глазами. Не знаю как, но я дошёл до конца списка, и меня буквально затрясло изнутри от ненайденных и так нужных мне имён. Я выпустил листок из рук и, встав со стула, вышел из кабинета.

В пустом коридоре было как всегда мучительно душно. Я припал к противоположной стене, глотая ртом горячий воздух. Ни Арианы, ни Морал. Помимо этого, я вспомнил, что не увидел в списках и Матео. Но я надеялся, что тут всё же сыграла моя невнимательность. Я ведь не знал его фамилии, а список из восьмого лагеря вообще просматривал мельком. Надо будет ещё раз пробежаться глазами. Может, и Морал окажется где-то там. Уверен, они должны быть! Я просто их не заметил…

Пропитанная мыльным раствором губка плавно скользила по коже, приглаживая тонкие светлые волоски и оставляя за собой влажную дорожку. Девушка в белом халате, по виду немного старше меня, то и дело промакивала её в металлической ёмкости и вновь прикладывала к моему телу, чтобы смыть ненужные запахи. В палате было светло и уютно. Практически никакой боли от полученных ран я уже не ощущала, только чувствовался лёгкий дискомфорт в области груди, которую продолжал туго стягивать лечебный корсет. Но это ничто по сравнению с тем, ка́к было три дня назад. Больше всего меня радовало, что мои носовые ходы наконец-таки освободили от дурацкого зонда. Теперь я ела сама, чувствуя вкус пищи, которую потребляю. Но лучше бы я её не чувствовала, так как она оказалась не намного вкуснее смесей.

Закончив с обмыванием, медсестра помогла мне влезть в свежую больничную рубашку и улечься поудобнее на кровати. Она заботливо меня укрыла, чтобы тело согрелось после купания, а сама принялась за уборку палаты.

– Откройте жалюзи, пожалуйста, – попросила я, указав на зашторенное окно.

Медсестра всегда закрывала его на время купания, чтобы с коридора не было видно палату.

– Конечно, мисс, – улыбнулась она и, подойдя к панели функционального управления около монитора компьютера, нажала на какую-то кнопку.

Жалюзи поехали в сторону, являя передо мной вид на противоположную стену коридора, ярко освещённую люминесцентными лампами. Мне нравилось, когда штора была открыта. Это позволяло мне видеть, кто проходит мимо моей палаты, что немного скрашивало моё одинокое времяпрепровождение. Как никогда мне хотелось чьего-то общества, но, будто назло, единственными моими посетителями являлись врач и медсестра. Лишь пару раз ко мне заходил Виктор, но в его присутствии почему-то все мысли из головы улетучивались и я совершенно не знала, о чём говорить.

Так хочется вспомнить, какие отношения у меня с ним были в прошлом, но на ум приходят лишь непонятные обрывки. Разве могла я забыть человека, с которым меня связывали близкие отношения? Мне кажется, нет. Отсюда делаю вывод, что мы не были с ним близки. Тогда почему он так заботится обо мне, переживает? Да и я ощущаю какое-то спокойствие и умиротворение в его присутствии. Наверное, отчасти потому, что в моём новом окружении он единственный человек из Пирамиды – из родного мне места. Нас объединяет одно горе и это, безусловно, сближает. Хотя здесь, наверное, должны быть ещё наши люди, мы ведь не единственные, кто остался цел. Ведь так? Разумеется, так, потому что где-то непременно должны находиться мои родители, брат, Майна. Останься они в Пирамиде, их бы уже не было. А такого не может случиться. Я знаю, что они в порядке и все вместе ждут моего выздоровления. Спросите, откуда я это знаю? Да просто знаю и всё, чувствую так…

В ушах гремел стук ампул и пробирок о стекло – это медсестра переставляла их с места на место в металлическом шкафу. Я умиротворённо наблюдала за её действиями, выкинув из головы все лишние мысли. Краем глаза я увидела, что за окном с правой стороны появился кто-то в тёмной одежде. Я перевела взгляд туда и столкнулась с мутно-зелёными глазами, отчего кожу обдало лёгкими мурашками. Виктор приветливо махнул мне рукой, а меня озарила немного смущённая улыбка. Жестом он дал понять, что скоро вернётся, и скрылся из виду. Я поспешила пригладить волосы на голове и зачем-то перекинула их на одно плечо. Затем слегка потёрла щёки, чтобы они хоть немного приобрели жизненный оттенок.

Дверь в палату приоткрылась, и взор медсестры тут же обратился к моему посетителю.

– Добрый день, мистер Фрайс. – Она оставила все свои колбы с ампулами и помогла ввести Виктору в палату механическую каталку.

Как я поняла, данное средство передвижения предназначалось для меня на ближайшее будущее, пока не срастётся кость левой ноги. В иной раз данная перспектива меня бы не особо порадовала, но сейчас я и не на такое готова пойти, лишь бы только выбраться из своей одиночной белой камеры.

На правом подлокотнике каталки виднелся небольшой рычажок, а через спинку был перекинут какой-то предмет одежды чёрного цвета.

– Привет, – ещё раз поздоровался со мной Виктор, останавливая каталку около моей кровати.

– Привет, – сказала я, приподнимаясь на подушке.

Медсестра вернулась к своей работе, предварительно бросив взгляд на показатели моего состояния, что значились на экране компьютера. Я тоже посмотрела туда – всё было в норме, только пульс слегка увеличился.