Сергий Чернец - Чужие мемуары. Сборник рассказов

В общем, из всего сказанного исходя, можно заключить: что нелегкое это дело – создать, именно создать, хорошее художественное произведение. Да хоть бы и из воспоминаний своих, из мемуаров.

Часть 3

К несчастью, я не ученый философ и не богослов. Мне отлично известно, что проживу я на свете еще совсем немного – близится смерть. Казалось бы, теперь меня должны бы больше всего занимать вопросы о загробной жизни и о тех видениях, которые встретят меня за могильной чертой. Но почему-то душа моя не хочет знать умных фолософско-богословских вопросов, хотя разум осознает всю их важность.

А присутствует в душе моей, как тридцать и сорок лет назад, вера в силу искусства и науки: красота спасет мир, а научный прогресс облегчает существование людей. Испуская последний вздох, я все-таки буду верить, наверное, что наука – самое важное, самое прекрасное и нужное в жизни человека и что только наукой одной человек победит мир (природу) и себя. Вера эта, быть может, наивна и несправедлива в основе своей, но я не виноват, что верю так, а не иначе и победить эту веру в себе я, наверное, не смогу.

Сегодня мы увидели вокруг искусства так называемых продюсеров и еще так называемых спонсоров. Они не играют и не поют, у них имеется, как всегда свой бизнес: по продаже роялей или тех же музыкальных дисков. Но они, эти близко стоящие к искусству люди, контролируют всех звезд и регулируют искусство. Они, эти продюсеры, распоряжаются и музыкой и самими музыкантами, и с ними все соглашаются. Грустно, но такое дело…

Богатые люди всегда имеют около себя приживалов, науки и искусства, к сожалению тоже. И, кажется, нет на свете такого искусства или науки, которые были бы свободны от присутствия «инородных тел», вроде влиятельных спонсоров. Если ученый не хочет ни с кем считаться, – тогда он рискует погибнуть в забвении. Только через года и даже века бывают признаны некоторые таланты и гении, а при жизни они умирают в нищете и забвении. Разве Гомер зависел от спонсоров или он работал по их указке. Так же и Ван Гог – не делал то, что нравилось спонсорам, и за это он окончил жизнь в дурдоме.

Жалко все это осознавать, но ничего невозможно изменить. Печально. А все-таки я верю, что наука и искусство победят все препятствия рано или поздно.

Моисей, в конце концов, вывел свой народ в землю обетованную, хотя сам в нее не вошел.

Автор.

Часть 1

Детство всегда и всеми вспоминается как сказочное время, – когда деревья были большими, как в одноименном фильме. Так и мне часто видятся яркие детские события.

– Белка, дай пас – кричит мне Толяба, парнишка из соседнего дома. Это, помню, как мы играли в хоккей в проходе между домами, из двора на дорогу к школе. Тут всегда намерзал толстый слой льда, с крыши капала и стекала вода. И чтобы не ходить далеко на школьный каток, мы играли в хоккей рядом с домом. Как хорошо, как здОрово это было! Играли до темноты. Домой придешь усталый, мокрый, извалявшись в снегу на льду, – но довольный и счастливый.

Такие счастливые минуты из своего детства каждый может вспомнить о себе.

Но память возвращает нам, как в калейдоскопе, не только звездочки, но и треугольники, квадраты и круги. И мы вспоминаем не только хорошие события, отпечатанные ярким пятном в нашей памяти, но и плохие.

Мы всегда играли в ближайшем парке, а до его надо было пере бежать дорогу с быстрым движением машин. Тогда нас было трое: Толяба, я и татарин, Санька «Мансур». Перебежал первым Толяба, за ним, перед самой машиной перебегали дорогу мы с Мансуром.

Я успел проскочить, а Мансура сбила машина. Его откинуло на середину дороги, а встречная машина передним колесом переехала ему грудь и затормозила со скрипом и визгом. Это было ужасно. Было страшно, так что я застыл на месте. Толяба первый опомнился: он схватил меня за руку и потянул в парк: «Белка, бежим!».

Машина сбившая Мансура остановилась, скрипя тормозами, сразу же. Остановилась и другая встречная, так что Мансур лежал у задних колес под той машиной, которая переехала его по груди передним колесом. Я опешил, глядя на все что случилось на моих глазах, стоял застывший, пока меня не взял за руку и не потянул Толяба.

Тогда мы убежали в глубину парка и спрятались среди деревьев и кустов. Ходили до вечера потом в других окрестных дворах. Рассказывали друзьям и знакомым, что Мансура сбила машина. Но домой все-таки надо было возвращаться. Нас тогда на другой день нашли в школе. Приходил милиционер, расспрашивал….

Это только одно из всех ужасных событий, которые произошли в моем детстве. Были и другие.

Я почему вспомнил про Мансура. Просто с этого все и началось. Ведь я занял потом место Мансура среди нашей местной шпаны.

Мы жили на краю города, в «Жилиных» дворах. Был такой Жилин Миша, который всех говорят бил и все его боялись. Раз я тоже попадался к ним. В школу пошел не по дороге, а решили мы, с одноклассником, срезать, через дыру в заборе пройти. Там перед школой дом строили.

Только пролезли мы на стройку, а там трое парней старшеклассников стояли и курили. Они учились в 8-ом классе. И с ними был «Жила», который недавно с малолетки освободился. Они тогда забрали у нас все деньги. А как раз мне мать дала 1р 25к, за школьные обеды тогда платили. Так я и не обедал в школе всю неделю потом, маму обманывал, не сказал, что меня ограбили. Но это было еще за год до смерти Мансура.

А когда Мансур умер – я попал в друзья с тем же Жилой. Они все на голубятне собирались на пустыре за двором. А голубятня была Рифата татарина, он с Мансуром родственник. И когда Рифат узнал, что мы с Толябой друзья у Мансура были, он привел нас к своей голубятне и со всеми познакомил.

«Белкой» меня звали в детстве, потом я стал «Белый». Многим в детстве прозвища дают. Вот и Толика, моего друга, прозвали «Толяба». А у меня и фамилия была Белавин, но прозвали в школе, еще в 1-ом классе – «Белкой».

Это в детском кино хорошо показано: в фильме «Кыш и два портфеля». И фамилия в фильме у мальчика была Сероглазов – а прозвали его «Два портфеля». А у меня знакомый есть – его зовут сейчас «Жаба», он не обижается. Но в детстве он был «Лягушонок», и это мало кто знает теперь, только самые близкие его друзья. Вот и меня все зовут Серега Белый, и совсем мало кто помнит, что я был «Белка» в детстве.

Времена тогда были хорошие, скажу я вам, с сегодняшними не сравнить. И жили мы хорошо.

Отец у меня – Белавин Михаил, работал прорабом и в своем стройтресте на доске почета висел. И мне родители ни в чем не отказывали: велосипед купили, ещё когда я в школу только пошел. А потом, уже в классе 6-ом, купили мне гитару и самоучитель. И я выносил гитару во двор: учился у старших ребят «брякать» дворовые песни.