Иван Алексеев - Лебединое озеро. Повести и рассказы

Колоритная толстуха в красном платье, среднего возраста, с пухлыми, «в завязочках», как у младенцев, ручками и ножками, передала через головы очередников две бутылки шампанского и поднос с пирожными. Расплатившись красной бумагой с Хабаровском, принялась высокой грудью торить дорогу к столику, занятому подругами.

Краснов попробовал разглядеть с высоты, есть ли на прилавках бутерброды с чёрной икрой и качественной копчёной колбасой, которые помнились ему по старым московским театральным буфетам, – не увидел.

– Давай без мороженого обойдёмся, – сказал он супруге. – Надо было раньше очередь занимать. Не успели.

– Было бы удивительно, если бы ты успел, – больше по инерции, чем с обидой, ответила Краснова.

– Можем погулять по фойе, – предложил Краснов. – Посмотрим, чего ещё интересного тут понаделали.

– Иди один. Я не ходок. Я тебя здесь подожду.

Краснов спустился по лестнице. Стены фойе на всех уровнях были выкрашены в оранжевый цвет. Окна на улицу завешаны прозрачными занавесями. Белые стеночки ограждений расписаны золотыми узорами.

Самые высокие стены и скругленные вверху окна – на первом этаже. На стенах картины в тяжёлых золочёных рамах. Перед выходом из театра —торгующий книгами рыжий коробейник с острым взглядом. Скорее скучает, чем торгует, – редко, кто подходит к его заботливо разложенному на лотках богатству.

Обойдя фойе, Краснов поднялся к супруге, и они вернулись в полупустой зал. Краснова расстегнула ремешки на босоножках, освободила ноги и с удовольствием устроилась в кресле. Краснов повертел головой по сторонам, наблюдая. Супруга видела то же, что и супруг, не поворачивая головы.

От холодной чопорности принцессы из первого ряда бенуара осталась только гордая осанка. Повернувшись лицом к маме и тётушкам, она участвовала в оживлённом разговоре и смеялась вместе со всеми, потряхивая завитыми локонами. О чём они говорили, было не слышно, слишком далеко.

Небритый парень в пиджаке с нашитыми на локти заплатами, стоя в проходе, разговаривал по телефону, договариваясь о встрече с потенциальным покупателем. Он жестикулировал, добавляя своим словам убедительности, как будто собеседник мог видеть его жесты. Из кресла к нему тянулась девушка с розой, свободной рукой дергая за полу пиджака и пытаясь подсказывать. Парень стоял не далеко, и Краснов слышал его слова, подтверждавшие предположение о том, что парень с девушкой работают в одном офисе.

Справа от Красновых расположилась пожилая пара с крупной девочкой-подростком, догонявшей фигурой и весом маму с папой, которых Краснов посчитал сначала за бабушку и дедушку. Соседей было хорошо слышно, хотя они говорили вполголоса и в сторону сцены. Мужчина был из тех, что всегда ищут и находят возможность получать желаемое за символическую плату. Он собирался прокатиться по Волге и рассказывал своим дамам про обязанных ему людей, через которых дёшево получит каюту на теплоходе. Обсуждалось, удастся ли им пристроиться туда втроём или лучше не тесниться и отдохнуть одному отцу семейства.

– Всё-таки чувствуется провинциальность, – сказал Краснов, которому хотелось поговорить о балете.

Супруга не поняла, и он добавил:

– Танцуют не всегда синхронно. То ли не проснулись, что странно для вечера, то ли не дорепетировали. Или мне показалось?

– Сбивались несколько раз, – подтвердила Краснова. – Принц однажды чуть не упал. Мне показалось, что он подвернул ступню и хромал.

– Да? Я и смотрю, что его черный визави танцует лучше.

– Этот в чёрном, хоть и меньше ростом, но заслуженный артист. Единственный среди танцоров, – сказала Краснова. – А принц не заслуженный.

– Ты откуда знаешь?

– Услышала, пока тебя ждала.

– А маленький, в шутовском костюме? Тоже здорово танцует.

– Ну да, не хуже чёрного.

– А ты обратила внимание, что лебеди чётко делятся на две группы по росту: высокие и маленькие? И каждая старается танцевать со своими.

– Конечно, заметила.

Наблюдательную супругу, как всегда, не удивишь.

– Зато оркестр здорово играет, – поделился Краснов. – Пусть мне медведь на ухо наступил, но музыка здорово волнует. Очень хорошая. Правда?

Супруга согласно кивнула.

– Мне ещё декорации нравятся. Понятно, что замок логично нарисовать похожим на театр. Та же поднимающаяся лестница в центре. Вазы с цветами. Подсвечники. Но и озеро с развалинами, месяц, лунный свет сквозь высокие облака – ничего лишнего, просто и красиво, как во сне.

Супруга кивнула ещё раз. Поощрённый Краснов довольно замолчал. По залу прошелестела прозрачная мелодия с колокольчиками, объявили третий звонок.

Занавес поднялся, открыв уже знакомый зрителям средневековый замок с чертами местного театра. Начался бал, на котором Зигфриду предстояло выбрать невесту.

Под праздничную музыку в ритме марша на сцену торжественно выходят принцессы, принц и их свиты.

Начинаются танцы. Полнозвучие оркестра сопровождает общий танец кордебалета. В средней его части под остроумную игру тембров танцуют карлики, в том числе самый маленький и заводной, понравившийся Красновым.

Трубы возвещают прибытие новых гостей. Тихие аккорды повторяют шаги. Вступают фанфары, за которыми льётся мелодичный вальс невест: «Па-ам – пам-пам-пам-пам – па-ам – пам-пам-пам-пам».

Вальс дважды прерывают трубы – в знак прибытия новых приглашённых. В последнем проведении вальса танцуют все, не обращая внимание на ноты сумрачности и тревоги, которые вносят медные инструменты: «Па-ра-па-ра-па – па-ра-па – Та-та-там».

Королева подает принцу знак, и он подходит к матери. Преобразившаяся мелодия вальса невест передаёт их беседу. Мать ласково спрашивает сына, какая девушка ему понравилась. Принц равнодушен, его ответы пусты, иногда резки, он в думах об Одетте.

Трубят трубы, и появляется черный граф со своей дочерью Одиллией в образе принцессы лебедей, которую возжелал принц. Оркестр играет взволнованный речитатив с роковым мотивом. Заворожённый Зигфрид восторженно приветствует гостью в чёрной лебединой пачке, не видя и не слыша никого, кроме неё. На фоне струнных инструментов набирает драматичную силу и звучит лебединая песня. Она усиливается в голове Краснова, ложась на запомненный им мотив, учащает сердцебиение и тянет из глубин подсознания страх перед возможным ударом судьбы.

За замком на сцене мелькает обманутая Одетта. Она порывается бежать, делает пару шагов, ещё шаг, ещё – останавливается, склоняя в отчаянье голову, и исчезает…

На сцене – танец шести. Одиллия кокетничает перед принцем. Он следует за ней. Предстоящие представления иноземных гостей принц будет смотреть со всей подобающей царским персонам учтивостью, но никто из заморских принцесс уже не сможет поколебать его выбор.