Артур Прокопчук - Жены земли Беларусь. 1000 лет истории Беларуси в женских образах

И cнова просветительство, «книжность», как результат семейного воспитания, понимание смысла образования в государственном устроении, хотя и на чужой земле, в Польше, отличает еще одну гольшанскую дочь, жену польского короля Владислава II, Софью Гольшанскую. И хотя существует предположение польских историков, что она научилась читать уже после свадьбы, именно, Софья оказала существенную финансовую поддержку Краковской академии и была единственным покровителем этого учебного заведения. Кроме того, Софья Гольшанская стала зачинательницей, покровительницей и участницей первого перевода и издания на польский язык Ветхого Завета (1453—1455), так называемой, «Библии королевы Софьи» (Википедия).

Видимо, эта ее деятельность и не дает покоя до сих пор национальным историкам в Польше.

Реверс памятной медали, выпущенной Нацбанком Республики Беларусь к 600-летию со дня рождения Софьи Гольшанской

Ягайло и Софья

Оба сына Софьи Гольшанской благодаря настойчивости и дипломатии матери стали королями – Владислав III и Казимир V. Еще одна женщина из этой семьи, Татьяна Гольшанская, единственная дочь Семёна Юрьевича Гольшанского, стала женой Великого гетмана литовского Константина Ивановича Острожского (в гетманстве с 1497 по 1500), известного своей победой под Оршей над русскими, московскими войсками.

Завершить этот список замечательных женщин рода Гольшанских я хочу «Иулианией, княжной Ольшанской», а подробные сведения об этом легендарном семействе собрал наш современник, их потомок В.А.Ольшанский, кого я, с благодарностью, цитирую (текст и рисунок из сайта http://www.olfamily.ru/iuliania.htm).

«Монахи, копая около стен Успенского собора Киево-печерской Лавры могилу для знатной женщины, наткнулись на более раннее захоронение. Копающие неожиданно нашли честные мощи святой богоугодной княжны Иулиании, почивающие в нетлении. Умершая лежала как будто живая – уснувшая; тело ее было благообразно и бело. Почившая была одета в многоценную, украшенную шелковыми и золототкаными обложениями одежду; на шее были надеты золотые гривни со многими бисерами, на руках – золотые драгоценные кольца, на голове ее – девический золотой венец с бисерами; в ушах были золотые серьги, украшенные золотыми бисерами и драгоценными камнями. Лежала она при церковной стене, головой на юг и ногами на север. Над ракой ее был положен камень, на котором было начертано знамя, или герб, благочестивых князей Ольшанских. На самой же раке прибита серебряная, позолоченная дощечка, на ней изображен герб, а под ним надпись: „Иулиания, княжна Ольшанская, князя Григория Ольшанского, преставившаяся девой, в лето от рождения своего 16-ое“. На лежащем над гробом камне и прибитой к гробу табличке был изображен древний герб князей Ольшанских-Дубровицких, одной из ветвей этого рода, носивших двойную фамилию по названию главного их удела Дубровицы. Эти события, имели место при архимандрите Елисее Плетенецком (1599—1624). Далеко не каждый род может похвастаться своей святой. А род Гольшанских может! Святая праведная дева Иулиания, княжна Ольшанская, имя этой православной святой особо почитаемо на Украине. Святая Иулиания почитается в соборе не только Печерских святых, но также и Волынских, и Беларуских» [14]).

Святая праведная Иулиания княжна Ольшанская

В 1556 году умер последний князь Гольшанский, Семен Юрьевич, и за неимением прямых наследников мужского пола, княжество Гольшанское было поделено между его сестрами. Гольшаны отошли к Алене Гольшанской и ее мужу Павлу Сапеге, то есть стали собственностью другого могущественного семейства Великого Княжества Литовского – рода Сапегов, и с тех пор Гольшанский замок стал их родовым имением. Чтобы не возвращаться снова к истории Гольшанского замка и семьям Гольшанских и Сапеги, скажем пару слов об их судьбе.

Сапеги сыграли роковую роль в этой истории. После участия Сапег в восстании за возрождение Речи Посполитой и Великого Княжества Литовского, российское правительство забрало все родовое имущество Сапегов в государственный фонд. Сапеги эмигрировали во Францию, а Гольшаны, как и многие другие земли, наделы, села и родовые замки, передавали русским царедворцам и помещикам. Родовое имение Гольшанских передали русскому помещику Горбаневу. Горбанев распоряжался доставшимся ему имуществом своеобразно: он потихоньку разбирал замок и продавал ценные старинные кирпичи» [15].

Но вернемся на несколько столетий назад, к другим родам и семьям Великого Княжества Литовского. Некоторым из них удалось продлить славу и могущество своих родов до окончательного разорения княжества, до исчезновения его, растворения в безднах истории других государств. Удивительные жены из Литвы вовлекали свои роды, иногда с другими фамилиями, в истории других государств, в других землях.

Женщины Беларуси-Литвы отличались не только мужеством и волей, их воспитывали в традициях верности, чести и гордости за свой род, свою семью. Еще со времен Ивана Калиты московские князья заключали союзы с князьями ВКЛ, привлекая их к борьбе за верховную власть. Их предок Иван I Калита, отец Симеона Гордого заключил мирный договор с Гедимином, и скрепил этот договор браком своего сына Симеона Ивановича с дочерью Гедимина Аугустой (в крещении Анастасией).

Династические союзы часто позволяли женам не только вмешиваться, но, по необходимости, и управлять сопредельными княжествами. Дочь Великого князя литовского Витовта, княгиня Софья Витовтовна, после смерти своего мужа Великого князя московского, Василия I (1371—1425), управляла Московским княжеством, по завещанию, из-за малолетства своего сына, будущего Великого князя Василия II. (Василий II Темный родился в Москве 10 марта 1415 года).

Софья Витовтовна попала в историю еще и ярким поступком на свадьбе сына, ставшего Великим князем, Василием II («Тёмным»). Во время свадебной церемонии (1433 год) Софья «публично сорвала с Василия Юрьевича Шемяки золотой пояс, якобы украденный в прошлом у Дмитрия Донского тысяцким Василием Протасьевичем и со временем попавший к Василию Косому» (Википедия).

П. Чистяков, «Великая княгиня Софья Витовтовна на свадьбе великого князя Василия Темного», 1861