Денис Шевченко - Восьмой цвет Радуги

– Гена, зачем ты его взял? – Я подсел вплотную к главному редактору, с лица которого, и это меня особенно раздражало, до сих пор не сходила блаженная улыбка.

На «ты» мы с шефом перешли полгода назад, когда в редакцию приехала проверка от учредителя «Откровенного разговора». Лица проверяющих были менее криминальными, чем у нашего хозяина, зато повадки отличались в худшую сторону. В редакции они чувствовали себя, словно в родной «малине», деловито шныряли по кабинетам, уделяя особенное внимание бухгалтерии и холодильнику.

В принципе мы ничего не могли сделать. О проверке нас предупредили заранее, а хамское поведение… Для них оно вовсе не было хамским. Быть может, они даже старались выглядеть хорошо воспитанными. Ведь завались эти ребята с подобной ревизией не в собственный журнал, а к конкурентам, в дело пошли бы ножи и пистолеты.

Как водится, никаких финансовых неточностей или хищений обнаружено не было. Бочкарев действительно честно вел бизнес, а то, что перепадало нам от пиар материалов, справедливо распределялось между всеми членами команды в виде премий. Пропорция, конечно, присутствовала, и, к примеру, я, как автор пиар материала, получал за него в десять раз больше, чем другой журналист, но главное: без поощрения не оставался никто.

Однако нервы у Бочкарева железными не были. Едва за посетителями закрылась входная дверь, он немедленно собрал коллектив, поблагодарил за понимание всех тонкостей, распространяться о которых главный не стал, и отпустил людей по домам.

– Предоставляю всем отгул. – С наигранной веселостью сообщил Геннадий Владимирович. – В качестве компенсации морального ущерба.

Второй компенсацией стал звонок от учредителя, обосновавшегося где-то в Нью-Йорке. Наши «моральные вредители», судя по всему, оперативно отчитались о проделанной работе, так что верховный босс остался доволен и даже обещал в знак благодарности и поощрения… приехать к нам на новый год и отпраздновать его вместе с коллективом!

После того, как помещение редакции покинули все сотрудники, включая даже водителя Саню, я тоже засобирался домой. Но здесь меня ждал приятный сюрприз.

– А вас, Ветров, я попрошу остаться. – Шеф поманил меня пузатой бутылкой Абсолюта. – Ненадолго.

В тот вечер мы сильно нажрались. О чем-то спорили, над чем-то смеялись, что-то вспоминали. Ураган алкогольных испарений начисто выдул из памяти малейшие намеки на содержание разговора. Впрочем, такие беседы не предназначены для запоминания, их главная прелесть – в полной бесполезности. Они пусты, бессмысленны, поэтому позволяют расслабиться. Единственное, что я помнил довольно отчетливо, это предложение перейти на «ты» и приглашение пройтись по девочкам. В тот момент я уже пребывал в состоянии осознанного покоя, поэтому девочки у меня ассоциировались максимум с врачами скорой помощи.

Больше о той пьянке тет-а-тет мы не вспоминали, ее сменили множество других, веселых и многолюдных, но обращение на «ты», когда оставались наедине, сохранилось.

– Этот парень нахватался верхов, научился красиво излагать, но за ним ничего нет, пустой внутри, и толку от него не будет. – Я старался найти более весомые аргументы, но ничего путного не попадалось. Точкой отсчета являлся сам златокудрый оратор, а о нем я знал слишком мало.

Бочкарев не реагировал на мои слова, похоже, он все еще пребывал в прострации. В принципе, на его месте я бы тоже не выдержал. Сегодняшний психологический тренинг наверняка поколеблет нашу веру в возможность справляться с подбором кадров без помощи квалифицированных специалистов. Надо же, три таких типажа нагрянули одновременно. Все-таки день сегодня необычный. Магнитные бури? Солнечная активность?

– Солнца нам не хватает. – Неожиданно уловил Геннадий мои мысли. – И воздуха. Слушай, ты сможешь сам поработать над текущим номером? – Просительные нотки в голосе шефа растрогали меня. – Мне нужно в деревню съездить, дело одно есть. – Помедлив мгновение, он добавил: – личное.

Неужели женщина? – подумал я и тут же отмел этот вариант. Не стал бы он просить меня о чем-то, если бы речь шла просто о женщине. Я слишком хорошо знал шефа. Он вообще не любил просить, особенно у подчиненных. При этом всегда недвусмысленно давал понять, чего бы ему хотелось, поэтому проблем не возникало.

– Конечно, справлюсь. – Протянул я без энтузиазма. Ответственность есть ответственность. Мы с ней ходим по разным дорожкам. Я всего лишь журналист, творческая натура, так сказать. И живу тоже творчески, во всяком случае, так это называют мои коллеги. От порыва к порыву, от запоя к запою. С женщинами вообще чехарда творилась, даже имена путал, пока не женился. Мысли о жене, постепенно, но неуклонно превращавшейся в медузу Горгону, привели непосредственно к мыслям о дочери и отозвались в сердце такой мукой, что она, видимо, отразилась на моем лице.

– Прости, если тебе это доставляет такие неудобства. – Очевидно, Геннадий Владимирович заметил мою гримасу и трактовал по-своему. – Давай я попрошу Ивана.

Иван работал ответственным секретарем, так что именно ему по статусу полагалось замещать главного редактора. Официального зама у нас не было, как и некоторых других абсолютно бесполезных должностей.

Вариант с Иваном выглядел куда более предпочтительным, но не в такой ситуации. Ведь шеф попросил именно меня, наверное, имел на то определенные основания.

– Да что ты, я готов. Нет проблем. – Немедленно реабилитировался я. – Это у меня зубы прихватило. – Для достоверности я потер правую щеку.

– Ну, вот и славно. Сейчас Оля быстренько напечатает приказ, а я через пять дней вернусь. Если будут спрашивать те, кому ответить полагается, говори, что я на книжной ярмарке во Франкфурте, Львове или еще где-нибудь за пределами России.

– Хорошо. – Мне осталось только пожать плечами. – Так как быть с этим Сергеем?

– Сергеем? – Рассеянно переспросил Геннадий, и неожиданно опять улыбнулся. Той же самой раздражающей меня улыбкой. – Молодец, что напомнил. Объясни ему, как у нас все работает, только сильно не дави, а то сломается. Парень молодой, нам он еще пригодится.

Я смирился. Капитулировал. С позором сдал свои штандарты на милость победителю. Но с другой стороны, неожиданный отъезд главного давал мне в руки немалые козыри. Если парень будет хорохориться, я его просто выгоню. А Геннадию, когда вернется, что-нибудь совру. Если, разумеется, он вспомнит о вновь принятом на работу литредакторе. Выглядит шеф так, будто он вообще плохо ориентируется в пространстве и во времени.

– Ты бы за руль не садился. – Осторожно намекнул я. – Пробки. – Главное, чтобы он ничего не заподозрил и не обиделся. Но шеф и не собирался.