Михаил Садовский - Такие годы
- Название:Такие годы
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785449010858
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Садовский - Такие годы краткое содержание
Такие годы - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Вот так он мечтал смотреть на неё всегда, всю жизнь: на волнистые рыжеватые волосы под лёгкой косынкой, гладкий выпуклый лоб, серые глаза… Он смотрел, смотрел на неё и не мог понять, что с ним происходило, когда она стояла рядом или проходила на уроке мимо – проплывала её грудь, медленно переступали ноги, какой-то сладкий аромат неуловимо обволакивал и мгновенно улетучивался, а внутри всё напрягалось, настораживалось, поворачивалось к ней… Да, получалось, что он любил, любил её. Он уже столько раз читал об этом… Любил безнадёжно, потому что… она была так недосягаемо прекрасна – ну, разве может она обратить на такого внимание…
– Ты ждал меня, Веня?
– Нет, Эсфирь Яковлевна, я… я ведь тут живу рядом… мы здесь в футбол играем… на пустыре…
– И ты всегда так рано выходишь?
– Ну…
– Пошли, пошли, – она положила ладонь на его плечо, и он прирос к этой ладони, стараясь идти в такт, чтобы не сорвать её – не обогнать, не заставить напрягаться своим отставанием. Всё в нём горело и холодело одновременно, замирало и стремилось вырваться, как при взрыве.
В классе было шумно, как всегда перед началом занятий. Кто-то выяснял отношения за вешалкой, стоящей вдоль стены. Оттуда раздавались громкие голоса, пальто колыхались, и вся вешалка шаталась, грозя рухнуть на парты.
Позднякова уже была на месте на своей первой парте в третьем ряду. Она сидела, положив руки на приготовленные тетради. Отутюженный галстук, гладко причёсанные волосы. Венька прошёл мимо к своей последней парте. «Здравствуй, Позднякова!». Почему он так сказал, он никогда не называл её по фамилии… просто сегодня она особенно не нравилась ему… Может быть, по сравнению с Эсфирью, а может, оттого, что вчера он безуспешно пытался наладить с ней отношения, и сегодня обида ещё разъедала его. Ему очень хотелось доказать ей, что не только она одна может получать пятёрки и тараторить ответы так, что даже учителя не выдерживают и всегда говорят ей: «Хватит!». Это они наверняка потому, что невозможно слушать… как пулемёт, без остановки. Когда она дышит – непонятно. Её если не остановить, она так и протараторит целый урок до конца… если не задохнётся… И всё же ему хотелось, чтобы Нинка не задиралась, что-то доказать ей, переубедить… зачем? Два урока он рассеянно и неотвязно думал об этом: о ней, о том, что она тараторка, чистюля, первая отличница из всех классов, а это было самое неприятное. Хотя позорная кличка «отличник» как-то ей не подходила. Она вроде была на своём месте – должен же кто-то быть первым учеником. Зачем? Но должен… а потому её не дразнили и не трогали. Бывает, отличник старается стать первым, а она вовсе не старалась, так уж вышло, что она была первая, – это получалось естественно. Даже невозможно представить, что могло быть как-то по-другому.
В окно со своей задней парты Венька видел верхушки деревьев, торчащую между ними справа крышу и облака, а если медленно, упёршись икрами в скамейку, приподняться немного, можно было наблюдать дорогу, изредка проезжавшую по ней машину и даже то, что лежало в кузове. Казалось, облака цепляются за «петушки» сосен и ёлок, и те захватывают их в плен, утягивают вниз. Если раздавался звук мотора, Венька медленно вырастал, чтобы непременно успеть захватить взглядом кузов проползающей мимо полуторки. Он был уверен, что увидит там белую клубящуюся массу облака… «За окном интереснее, – обрывал его учитель, – может быть, тебе туда пойти на урок?». Тогда Венька медленно откидывал крышку парты, вставал и произносил себе под нос нечто невнятное, предполагавшее полное раскаяние. Раскаяния, конечно, никакого не было. Он бы с удовольствием пошатался по улице, но через урок – история… Ещё совсем недавно он бы не поверил, если бы ему так повезло: пропустить заодно с другими уроками историю – даты, контурные карты, непонятные имена, необъяснимые поступки каких-то сумасшедших царей, кардиналов, распад империй… Но теперь он ждал историю на третьем уроке и не собирался никуда уходить…
Венька щурился, пытаясь разглядеть на карте цветные стрелки с длинными изогнутыми хвостами, которые запросто охватывали пол-Европы, Средиземное море и огромный кусок Азии. Они тянулись, как щупальца спрута, и вцеплялись в эти несчастные, обречённые государства… Сквозь набегавшие от напряжения слёзы ему представлялись беженцы, подводы, пыль, мешки, узлы – всё, что он недавно сам видел вокруг себя, – материнские крики, вой пикирующих самолётов и горящие смрадные грузовики…
– Вениамин, может быть, ты пересядешь на первую парту, там свободно? У тебя что, с глазами непорядок? Надо проверить зрение!
Венька вскочил мгновенно и запротестовал. Ещё бы – только не это! Он столько времени добивался последней парты – и именно теперь потерять её! Нет, у него, слава Богу, всё в порядке со зрением, а щурится он просто оттого, что мелкая карта и очень яркое солнце за окном. Нет уж, он будет сидеть здесь и тогда всё время видеть её, потому что она очень любит ходить между рядами, а не сидеть за столом весь урок… двигаться от парты к парте и по дороге класть свою ладонь на плечо или голову того, возле кого остановилась. Тогда голос её, кажется, попадает в тебя не через воздух, а прямо по руке вливается, как по шлангу, и приобретают смысл поступки непонятных вождей, Пунические войны; захватчики оказываются серого цвета мышиных немецких шинелей, а шлемы превращаются в ненавистные болотного цвета каски.
Он снова был далеко. Тараторила без запинки Позднякова, Анашкин мучался, пытаясь выдавить из себя два слова подряд без перерыва, потом шло объяснение нового материала. Он, как всегда, вроде не слышал, что говорила учительница. Голос входил в него, и всё, что приносил с собой, оставалось в памяти навсегда, как самые дорогие, очень нужные в жизни слова.
Эсфирь, Эсфирь… такое царское имя… У неё никогда не шумят на уроках и не вырываются по звонку из класса… Эсфирь… Яковлевна… она, наверное, знатного старинного рода…
Она стояла рядом с ним, положив руки одна на другую на стену, словно сидя на них. Ему хотелось приблизить к ней лицо и вдыхать аромат… прислониться щекой к мягкому, наверняка мягкому, как у мамы, животу – и ничего не говорить. Только слушать, слушать эту удивительную историю, которую он почему-то раньше не любил, все эти замечательные даты, необычные названия портов, имена полководцев, царей… А почему они всё время воевали? Воевали, боролись, убивали друг друга? Только и делали, что завоёвывали земли, утверждали свою власть. Какое нам сегодня до этого дело?..
Но это замечательно, что они столько навоевали, назавоёвывали, а теперь надо всё это слушать, хотя совсем не обязательно запоминать… но… оно само запоминается, а потом, когда начинаешь читать в разодранном учебнике или рассказывать, звучит голосом царицы Эсфири… Верно, верно – это она была там всюду, потому и рассказывает так, что ей веришь. Она же всё это видела много веков назад, а теперь появилась, чтобы рассказать им… ему… Это называется: судьба…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: