Виктор Минаков - Калейдоскоп. Рассказы, фельетоны, миниатюры

– Или – не хочу?!.. Вы противопоставляете себя коллективу?..

Кузин встал и продолжил свою высокопарную речь о чувстве гражданского долга, о необходимости поступаться личными интересами во имя общественных.

– Не могу я, – упрямо повторил Зубов. – Не могу по состоянию здоровья…

– А что у вас со здоровьем? – усмехается Кузин. – По виду не скажешь, что больны…

Зубов молча пожимает плечами.

– У вас что, освобождение есть от работы?

– От физической – да!

Здесь Иван Васильевич соврал.

– Покажите…

– А почему я вам обязан показывать?! – спросил с вызовом Зубов.

– А почему я обязан вам верить?! – наседал Кузин.

– Это уж как вы хотите… Даже врачи хранят тайну болезни, а я справками буду размахивать… Я-то думал, что меня вызвали по работе. По нашей работе… По той же науке…

И в словах, и в усмешке Зубова сквозил обжигающий яд. Он высказался и на миг почувствовал облегчение. Но только на миг. Его оппонент тут же вернул ему этот укол с такой же ядовитой приправой:

– Это с вами-то – про науку?!.. В общем так: или справку на стол, или – марш вместе со всеми на холодильник!.. Без рассуждений!..

– А не пошел бы ты сам?! – вспылил Иван Васильевич и вышел из кабинета.

Не заходя в свой отдел, он вышел на улицу, с минуту постоял у подъезда, потом что-то пробормотал, махнул рукой и зашагал прочь.

Он шел отрешенно по городским улицам, не замечая прохожих, не видя цвета светофоров, не слыша сирен возмущенных водителей. На какой-то улице ремонтировали фасад здания, и Зубов, обходя ограждение, шагнул с тротуара и едва не попал под колеса вильнувшей в сторону «Волги».

Машина, прокатившись еще немного вперед, встала. Через правую дверцу из нее выскочил небольшой черноголовый мужчина и в возбуждении ждал медленно шагавшего Зубова. Но вдруг его сердито сведенные брови расправились. Недоумение, удивление, приветливая улыбка чередой скользнули по смуглому лицу.

– Вано?!.. Ты ли, мой дорогой?!..

Зубов узнал своего школьного приятеля Ирбека Асланова и тоже улыбнулся. Улыбка получилась кислой, вымученной.

После школы приятели не встречались. Зубов поступил в местный технический вуз, а Ирбек уехал учиться в Москву и, по доходившим до Зубова слухам, закончил в МГУ факультет журналистики и дослужился до собственного корреспондента одной из центральных газет.

Ирбек внимательно всматривался в лицо Зубова. «Давай-ка, садись в машину!» – скомандовал он. И подождав, пока тот послушно пролез в заднюю дверцу, сел сам и, обернувшись назад, серьезно спросил: «Что случилось?.. Рассказывай!»

И Зубов раскис, в подробностях выложил всю свою горечь.

Ирбек слушал внимательно и задумчиво покачивал головой.

– Ты у кого работаешь? – спросил он, когда Зубов выговорился.

– В «Авангарде». В Производственно-техническом центре.

– У Сергея, что ли?.. Шандалова?..

– Там…

– Давай-ка назад! – взглянув на часы, бросил Асланов шоферу.

Минут через пять они остановились в центре большого, на весь квартал, пятиэтажного здания, подъезды которого украшали строгие вывески.

– Ты посиди пока здесь, – сказал Ирбек Зубову. – Потом мы подбросим тебя… Да, кстати, а жена твоя где?.. Работает, я имею в виду?..

– На судоремонтном. Инженером по информации.

– Она на твоей фамилии?

– Да, на моей.

Асланов захлопнул дверцу машины и вошел в здание. Зубов опустил на грудь подбородок и полузакрыл глаза. На вопрос шофера, потянувшегося к приемнику: «Не помешает?», он не ответил.

Рабочий день заканчивался. Улица стала оживленнее. Двери здания, куда ушел Асланов, беспрерывно были в движении. Многих, выходящих из них, ожидали машины. Потом оживление стихло.

Асланов появился после семи.

– Ну-с, – сказал он и подмигнул Зубову. – Теперь – полный порядок! Не унывай! Обо всем, считай, что договорились!.. Жене дадут курсовку, отправишь ее с сыном лечиться. В Сочи согласен?..

– Ты это серьезно?!..

– Серьезно. Очень даже серьезно… Поехали. – Асланов хлопнул шофера по плечу.

– Ты кто же теперь?.. Волшебник?.. Сказочный принц?..

Ошеломленный этим известием Зубов, не знал, как ему реагировать. Он все еще воспринимал Ирбека, как в детстве, – приятелем. Но детство их давно уже кончилось.

– Почему обязательно принц? – засмеялся Асланов. – Помогать же надо друг другу, если возможности есть…

– Ну, знаешь!.. – Зубов никак не мог поверить в реальность. – Мне-то теперь как?.. Что надо делать?..

– А ничего, – немного по-барски ответил Ирбек. – Если надо, что будет – скажут… Куда тебя?..

– Да доберусь я. Спасибо…

– Ладно, ладно. Сиди. Говори, куда ехать…

– Вторая Литейная.

– Это где же такая?.. Ты, кажется, жил у базара?

– Да. Снесли там. Теперь – в благоустроенной, вот. Это недалеко от судоремонтного…

Машина долго петляла по ухабистым улочкам среди ветхих, кое-где по окна вросших в землю деревянных строений, и встала наконец у подъезда крупнопанельного дома, который выглядел здесь великаном. Справа, по фронту, расчищалась площадка для второго такого же великана.

– Зайдем? – предложил Зубов, стесняясь заранее убогости своего жилища.

Асланов, кажется, понял его состояние.

– Извини, Вано! Некогда сейчас, честное слово! Следующий раз – обязательно!.. Я сам тебя разыщу… Извини…

Когда машина Асланова завернула за угол, Зубов спохватился: ведь он даже не знает, как ему связаться с Ирбеком. Он не спросил ни о том, где сейчас тот работает, ни номер его телефона. Немного успокоила фраза: «Я сам тебя разыщу».

Иван Васильевич не сказал жене ни о неприятностях на работе, ни о встрече со школьным приятелем. Радостное возбуждение, возникшее от слов Асланова, стало вытесняться сомнением: уж больно все гладко выходит.

Наутро Зубов опять почти не работал, сосредоточиться над чертежом мешали мысли о встрече с Аслановым, он анализировал эту встречу, и склонен был уже допустить возможность исполнения его обещаний. Ирбек, как говорится, при власти, подвел он итоги раздумий, а они там, на верху, многое могут. Его настроение заметно улучшилось, рука потянулась к карандашу, но тут он перехватил встревоженный взгляд Анжелики и вспомнил о другом, о разговоре с заместителем директора по научной работе.

Про его конфликт с Кузиным уже многие знали и ждали показательной расправы над человеком, посмевшим не подчиниться указаниям начальства. По-другому и быть не должно, рассуждали в коридорах любители сплетен, у руководства теперь только один вариант – репрессия. Врежут так, что другие почешутся, иначе беда: приказом, ведь, никого не пошлешь на этот же холодильник, потому что нельзя: – нарушение КЗОТа, а посылать надо – сверху велят. Что начальству в этом случае делать? Убеждать? Призывать к сознательности? Смешно! Надо же тогда объяснять, почему происходит такое: почему на базах гниют овощные завалы, почему не хватает рабочих на предприятиях, и почему в рабочее время толпы здоровенных мужчин и вполне способных трудиться физически женщин часами простаивают у винных, продовольственных и других магазинов. А чем объяснить? Головотяпством? Других причин нет.