Любовь Грузинова - Героями не рождаются

– Никак нет! Трезвее не видали! – отрапортовал верзила, с любопытством посматривая на Барсикова.

– И я о том же. Выходит, постарел?

– Да это вообще не он! – Света вскочила с кресла. – Этого я не сбивала, точно помню!

– Вот и я говорю, шеф, что-то он, того, не очень… Тот вообще без одежды был, а этот облезлый какой-то…

– Но, но, но! Я бы попросил не выражаться насчет моей фигуры подобным образом! – взвился оскорбленный в лучших чувствах Барсиков. – Между прочим, я сам пришел! Оказать помощь потерпевшей стороне, а не выслушивать всяческие оскорбления от типов с плоскими лбами!

– Это у кого тут плоский лоб?! – набычился охранник. – Да я тебе, моль старая, сейчас такую плоскость на башке сделаю! Лоб на затылке вылезет!

– Заткнулись все!!!

Карапуз стоял посреди комнаты, в ярости сжимая кулачки.

– Слушайте… Я не знаю, что тут происходит, но если в течении пяти минут, мне кто-нибудь не объяснит, что означает весь этот цирк, я за себя не отвечаю!

Верзила толкнул Барсикова на середину комнаты.

– Ну, уважаемый… Как вас там?

– Василий Степанович…

– Прелестно! – Карапуз плюхнулся на диван.

– Присаживайтесь, Василий Степанович, и поведайте нам, зачем пришли. А то мы тут все в недоумении, знаете ли… Такие люди и вдруг в этом скромном жилище! – с этими словами Карапуз обвел рукой пространство, приглашая Барсикова подивиться тому, какой черт занес его в это царство позолоченных вензелей и румяных ангелочков.

Барсиков окинул унылым взглядом буржуйскую роскошь, на минуту задержался взглядом на нагло выпирающих окороках полуголой тетки на картине, мысленно сплюнул на все это бесстыдство и суетливо выпалил:

– Я знаю, у кого ваш бриллиант!

Аркадий сидел на кухне и методично курил одну сигарету за другой. Рядом сиротливо остывал недопитый кофе. Санька в соседней комнате смотрел телевизор, лишь изредка подавая признаки жизни одинокими восклицаниями: «ты на себя-то посмотри!», «да кто его сюда звал вообще?» и «вот козел!».

– Выключи это ток-шоу, раз оно тебе так не нравится! – заорал вконец выведенный из себя Аркадий. – Что за манера с телевизором наперегонки разговаривать!

– Вот еще! – завопил из комнаты Санька. – Здесь такие перцы зажигают! Давно таких дураков не видел!

Аркадий обреченно вздохнул и закурил очередную сигарету. За окном начинало темнеть, а Барсиков все не шел и не шел…. Плохой признак. Значит, или затаился от страха, или…

В дверь позвонили. Старый звонок надрывно затренькал, призывая хозяев немедленно открыть незваным гостям.

– Ты кого-то ждешь? – Санька мигом прискакал на кухню.

– Да вроде нет…. – Аркадий нахмурил лоб и затушил сигарету. – Может, это Барсиков ключи посеял? Или напился так, что не может ключ в замке повернуть. Это у него частенько случается.

Санька на цыпочках подкрался к двери и посмотрел в глазок. За дверью и впрямь стоял Барсиков собственной персоной, покачиваясь из стороны в сторону, при этом глупо улыбаясь.

– Похоже, что у Степаныча был шикарный банкет, – Санька отошел от двери, приглашая Аркадия самому оценить действия противника. – Интересно, кто это его величество так облагодетельствовал? Смотри, его от счастья прямо штормит!

Тут Барсиков, почувствовав, что на него смотрят по ту сторону двери, предпринял попытку разжалобить публику. Он припал лбом к дверному глазку и проблеял:

– Аркашенька, голубчик… Открой дяде Васе… Дяде Васе так плохо… – тут он всхрюкнул и взвыл, что есть силы. – «Снег да снег кругом, путь далек лежит. В той степи глухой замерзал ямщик!»

Санька заржал, держась за живот.

– Во дает! Прямо филармония на выезде!

Аркадий распахнул дверь и впихнул Барсикова в прихожую.

– Ты что это вытворяешь? Какого хрена ты тут разорался? Мало того, что ты, гад такой, оказался предателем, так ты еще имеешь наглость орать под дверью как последний алкаш?

Барсиков недоуменно оглядел Аркадия и возмущенно потряс головой.

– Это классика. Имею право…

Тут он потерял равновесие и сполз на пол.

– Приехали… – Аркадий сунул руки в карманы брюк. – Теперь он о правах заговорил! Что дальше будет? Жалоба в Европейский суд по правам человека? Давай, Санек, его оттащим в комнату, пусть проспится. Завтра будем выяснять, где носило этого борца за чужое добро.

Оказавшись в своей берлоге, Барсиков осторожно открыл правый глаз и медленно обвел им окружающее пространство. Пространство было пустым и темным. Василий Степанович осмелел и открыл левый глаз. Окончательно удостоверившись, что в комнате кроме него и одинокой мухи на окне никого нет, он поднялся с кровати и ехидно улыбнулся.

…Утро началось по-будничному серо, с нервными покрикиваниями под дверями ванной комнаты, чтобы задержавшийся там постоялец, быстрее освобождал столь нужное всем помещение. Так как постояльцев было всего четыре, а не десять, как в прежние счастливые времена торжества мирового коммунизма, процесс выдворения из ванной происходил не столь агрессивно.

Раиса Сигизмундовна успела положить на тарелку десятый по счету сочный сырник, когда на кухню, зевая и потягиваясь, ввалился Санька.

– Доброе утро, мамаша! – бодрым голосом поприветствовал он, жонглирующую сковородками женщину. – Ого! С утра и такие разносолы… – он попытался схватить с тарелки пышущий жаром сырник, но тут же был пойман с поличным.

– Тоже мне, сынок выискался! А ну! – Раиса Сигизмундовна сердито указала хулигану на табурет. – Садись за стол, как все приличные люди и жди, когда я на стол накрою.

– Сдаюсь, сдаюсь… – Санек смешно задрал вверх руки и покорно занял свое место за столом. – А где ваш отпрыск? Дрыхнет?

– Нет. Пошел к Василию Степановичу выяснять, где тот вчера околачивался. По мне, так какая разница, где этого пьяницу носит? Главное, чтобы он пожар здесь не учудил, а так…

– А вот и мы! – с этими словами, Аркадий втолкнул на порог Барсикова. – Наш уважаемый Василий Степанович зашел пожелать нам всем доброго утра, так ведь? – Аркадий воззрился на Барсикова с выражением всепоглощающей любви к ближнему. – Василий Степанович вчера совершил подвиг.

Раиса Сигизмундовна презрительно хмыкнула и уверенным движением мастера перевернула очередной сырник на сковородке.

– Сейчас он нам все расскажет, правда, Степаныч? – Аркаша настойчиво подтолкнул Барсикова к столу. – Присаживайся…

Санька подвинул Барсикову табуретку.

– Да я это… Не голоден, – промямлил Василий Степанович, пожирая взглядом уложенные стопкой румяные сырники. – Мне идти пора.

Аркадий подмигнул Сашке, и они оба с силой усадили сопротивляющегося Барсикова на табурет.

– Никуда вы, драгоценный наш, не пойдете, пока мы не позавтракаем все вместе, как старые добрые друзья, и вы нам не расскажите, как вчера, не желая тревожить меня лишний раз, вы провели целую разведывательную операцию с целью спасения одной очень милой девушки.