Любовь Грузинова - Героями не рождаются

– Брехня!

Барсиков попытался подняться, но Аркадий вновь усадил его на место.

– К чему эта пошлая скромность, Степаныч? Стране нужны герои. – Аркадий пододвинулся вплотную к Барсикову. – Давай, партизан, рассказывай, как на тропу вышел. И записка, кстати, все еще у тебя?

Барсиков нервно дернул шеей.

– Какая записка?

– Маленькая такая, беленькая. Ты ее из дверей той девушки спер.

– Клевета! Не знаю я никаких девушек с дверями и записками!

Раиса Сигизмундовна поставила на стол тарелку, полную сырников и испуганно посмотрела на сына.

– Аркаша, что случилось? Какая еще девушка? И может, ты мне объяснишь, при чем тут Василий Степанович?

– Ни при чем! – заорал Барсиков. – Твой сын, Риска, совсем на своих бабах свихнулся! Подцепил очередную цыпочку, а у той ворованный бриллиант оказался! А хозяин этого камушка, между прочим, очень злится!

– А ты откуда знаешь о том, кто хозяин камешка? – Аркадий зло сощурил глаза. – Значит, ты, подлец, у него уже побывал?! Ну, говори, мерзавец, где девушка! – Он схватил Барсикова за лоснящийся от грязи воротник рубашки и потянул на себя. – Ты понимаешь, что на языке уголовного кодекса, ты проходишь как сообщник похищения человека?

Раиса Сигизмундовна испуганно взвизгнула и схватилась за сердце.

– Господи! Да что же это делается! Василий Степанович… Аркашуля… Ой, мне плохо…

– Мама, уволь меня от своих приступов! – прикрикнул на нее Аркадий. – Санька, в шкафу над мойкой аптечка, плесни ей тридцать капель валокордина!

– Не надо. – Раиса Сигизмундовна встала и, вскинув голову, направилась к двери. – Я не думала, что ты настолько черствый! – с этими она вышла из кухни.

– Так даже лучше, – Аркадий вновь вперил взгляд в мутные глаза бывшего партнера. – За сколько же ты меня продал, нехристь?

Барсиков заерзал на табуретке и посмотрел на часы над столом. Аркадий перехватил его взгляд и напрягся.

– Мы кого-то ждем?

– Нет…

– Чего ты тогда на часы пялишься? У тебя что, встреча в Белом Доме назначена?

Барсиков судорожно сглотнул и молча уставился себе под ноги. В кухне на какое-то время повисла гнетущая тишина. За окном начал накрапывать дождик, такой же скучный, как физиономии сидящих на кухне собеседников. Неизвестно сколько бы продолжалась эта невнятная тишина, если бы в дверь настойчиво не позвонили. Настойчивость заключалась в том, что кто-то не просто пару тройку раз нажал на кнопочку, а бессовестно облокотился о нее.

– Ну, кто там так заливается?! – Раиса Сигизмундовна поспешила на призыв немедленно открыть дверь.

– Мама, не подходи к двери! – Аркадий вскочил и бросился в коридор.

Но было поздно. Раиса Сигизмундовна уже распахнула дверь, даже не удосужившись спросить свое банальное «кто там?».

Через каких-то пару минут все домочадцы, включая Барсикова, лежали в позе «носом в пол», а над ними грозным конвоем застыли три амбала из охраны Карапуза. Сам Карапуз с интересом осматривал более чем скромные владения Аркадия, поминутно вздыхая и качая головой на манер доброй воспитательницы в детском саду.

– Ай-яй-яй… Теперь ясно, откуда берется людская алчность! – констатировал Карапуз, беря с тарелки сырник. – Сами готовили?

Получив в ответ старательное кивание головы Раисы Сигизмундовны, Карапуз обмакнул творожное лакомство в сметану и с аппетитом зачавкал.

– Вкусненько! Вот моя кухарка совсем не умеет сырники готовить. Они у нее какие-то сухие получаются и не сладкие. Хотя, для моей жены это даже к лучшему… А то она у меня сама скоро будет похожа на один большой сырник. – Тут Карапуз зашелся в хохоте, который дружным гавканьем поддержали его церберы в темных костюмах.

– А ну, цыц! – гаркнул на них Карапуз. – Весь аппетит распугаете! Поднимите этого оборванца, – он ткнул огрызком сырника в сторону Аркадия. – Сейчас выясним, куда он подевал Глаз Анаконды.

– Аркашуля, ты что, органами начал приторговывать? – испуганно заверещала Раиса Сигизмундовна.

– Нет, только чужими бриллиантами, – «успокоил» ее Карапуз. – Ну-с, молодой человек, где мой камешек?

Аркадию, как взрослому человеку, которого с утра до вечера заботливое телевидение пичкает историями о зверствах криминала, было ясно, что все они – мама, Санька и даже болван Барсиков – неудобные свидетели. Девушка, кстати, тоже. В голову вместо спасительных мыслей лезли лишь неутешительные. Аркадий издал мучительный стон.

– Ладно… Сейчас принесу. Только мать с мальчишкой не трогайте.

– Честное благородное слово! – заверил его Карапуз, театрально прижимая руку к груди.

«Ну, да… как же! – думал Аркадий по пути в свою комнату, – стоит мне только отдать ему камень, как его гориллы живенько отправят всех к праотцам».

Он залез на антресоли и выудил на свет, завернутую в платок драгоценность. Надо было что-то срочно предпринять, пока Карапуз в расслабленном состоянии жрет его сырники. Хоть бы кто-нибудь в дверь позвонил!

– Ну, где ты там, Маугли?! – заорал из кухни Карапуз. – Запутался в лианах антресолей? – он вновь довольно захихикал. – А то смотри! Мы тебе быстренько спасательную операцию организуем!

«Чтоб ты подавился!» – Аркадий сжимал в потных ладонях камень, пытаясь из последних сил сосредоточиться. Положение было безвыходное. С пятого этажа не прыгнешь, у двери его пасут… Аркадий тяжело вздохнул и обреченно побрел в сторону коридора. Когда до кухни оставалось всего пару шагов, в дверь квартиры вновь позвонили.

«Вот оно!» – Аркадий рванул к двери.

– Эй, припадочный! – Карапуз привстал с табуретки. – Ты куда это понесся? Я тебе разрешения на резкие движения не давал!

Аркадий замер. Неведомый спаситель с другой стороны входной двери не унимался, продолжая вновь и вновь жать кнопку звонка.

Один из охранников наклонился и посмотрел в дверной глазок.

– Шеф, там какой-то незнакомый субъект трется! Будем брать?

Карапуз наморщил нос и кивнул Аркадию.

– Посмотри, кто это.

Аркадий прильнул к глазку и с изумлением увидел, переминающегося с ноги на ногу Тигрицкого собственной персоной! Каким чудом этого воинствующего эстета занесло в коммунальные трущобы именно в этот, с позволения сказать, роковой во всех отношениях момент, выяснять было некогда, да и какое это уже имело значение? Шанс был дан!

– Это очень известный репортер, – с ходу принялся врать Аркадий. – Он давно обещал зайти, сделать репортаж о жизни в коммуналках. Вот, наверно, и пришел. Очень… Очень важная фигура в российской журналистике. Зубр скандальных колонок и нетленных репортажей из мира вышестоящих. – Аркадий красноречиво ткнул пальцем в потолок, туда, где в точно таком же московском гетто прожигала свои дни семья престарелых алкашей-дебоширов.