Ануш Варданян - Бумажные ласки

Я уже писала тебе о том, что остригла волосы? Все находят, что мне очень идет. Стрижка у меня а-ля Катюша Фёдорова, т. е. с челкой на лбу. Возможно, что я еще переменю до приезда прическу и, если снимусь, пришлю фотографию. Напиши мне, какого ты мнения относительно моей стрижки, меня это очень интересует.

С нетерпением буду ждать твоего ответного письма. Не сомневаюсь, что не задержишь ответ.

5/II 1926 г.

Ленинград

Родная моя девочка!!

Сегодня утром неожиданным сюрпризом получил от тебя письмо. Ты права, родная, что не стоит вести политической переписки. А приедешь, и тогда мы с тобой вволю надыркаемся. Сейчас мне, кончено, жалко, что мои последние письма причинили тебе столько неприятностей. Но в момент творения этих писем я не задумывался над какими-либо последствиями. Думаю, для тебя будет понятно почему!

Живу по-прежнему полуотшельником и молюсь, чтобы Господь Бог послал тебе здоровье и силы встретиться с твоим возлюбленным!

Я лично чувствую, что благодаря нормальной жизни сила у меня прибавляется с каждым днем, и горе тебе, Чижик, когда мы с тобой встретимся – если у тебя под пальто не будет надета стальная кольчуга. Я обниму тебя и раздавлю как букашку! Но условие, Чиженька! Кольчугу ты должна снять после первого же приветствия.

Теперь, что касается моей поездки в Харьков. На днях я получил от Илюши письмо. Он пишет, что устроился пока что не особенно удачно. Я смогу туда приехать, по всей вероятности, не раньше чем к Пасхе. Кстати, я могу тебе сообщить его адрес: Харьков, Ветеринарная 4, кв. 8. Цуккерману для И. Трауберга….

Пришел Сашка и увел Ису к зубному врачу – он мучился уже с неделю. Очень волновался, хныкал, а Рыжий толкал его в спину к кабинету – Иса до неприличия боится зубной боли. Но в результате все прошло благополучно, то есть не так кошмарно, как он предполагал. Выдернули ему три больных зуба, и теперь он себя очень скверно чувствует.

Зима все лежит и лежит снегом и темнотой на всем вокруг и особенно на Искином настроении. Но что-то стало выравниваться, стало светлеть полегоньку. Вместе с прибывающей продолжительностью божьего дня у Исы стало прирастать хорошего настроения, и отсутствие Аси уже не казалось безоговорочно невыносимым.

Из Сычевки приехала девушка. Не Фаня, другая. Фира Базелинская приходилась Фане двоюродной сестрой и совсем была на нее не похожа. Очень красивая, очень смелая, она сразу расположила к себе не только мальчиков, но и всех без исключения девочек в компании. Играли разок в карты – в девятый вал – и разошлись около трех часов. Было довольно весело! На этом, Иса думал, и закончатся его внезапные забавы. Но Фира крутилась все время рядом. Иса даже писал о ней Асе, чтобы упредить письма подружек – мало ли что эти идиотки могут наплести. А заодно он много рассказывал Фире об Асе. Та слушала, словно ничего интереснее в жизни не слыхивала.

Иса переживал, понравится ли ему новая стрижка Аси, но Фира помогла ему и в этом.

– Хотите, Иса, и я подстригусь, и вы увидите, что в этом нет ничего страшного?

Сказала и сделала. Была вызывающе привлекательной, хотя Иса и не любил коротковолосых барышень.

Чтобы отблагодарить девушку за проявленную солидарность с другой, с незнакомой, Иса пригласил ее к Сабурову 22 22 Сабуров Симон Фёдорович (1868—1929) – русский театральный деятель, актер, антрепренер. . Смотрели «Хорошо сшитый фрак» 23 23 «Хорошо сшитый фрак» (1912) – пьеса Г. Дрегеле, перевод Федоровича. и удовольствия получили много, смеялись громко в одних и тех же местах. В фойе встретили Сашу и Тео, которые тоже ошивались тут, а заодно сообщили, что Карлуша Гаккель решил бурно и помпезно отпраздновать день своего появления на божий свет, и потому числу к 20-му февраля все обязаны быть в форме – в прямом и переносном смысле слова. Затевается костюмированное представление. Разумеется, Фира тоже получила приглашение – куда уж теперь без нее.

В субботу с той же Фирой Иса идет в Музком на спектакль «Год без любви». Он и сам себя чувствует примерно так же, как герой пьесы. А Фира смотрит на него веселыми глазками, и Иса зовет ее в гости к Тео – просто так позвал, думал, что откажется, но Фира живо соглашается и даже покупает по пути водки у извозчика.

Весь вечер Иса думает, что же напишет Асе? Наверное, что-то в духе: «…и просидели там, несмотря на адовую скуку, до 4 утра» . И не напишет, как до четырех утра они щупали друг друга за все места в комнате прислуги, но до главного не дошли – Фира тянула удовольствие. А едва только она встала с тюфяка, как Иса излился на старую перину.

20/II 1926 г.

Харьков

Это, конечно, было очень неожиданно: среди груды ежедневных писем со штампом «Ленинград» увидеть конверт со странными, незнакомыми марками. Неожиданно и, честно скажу, незаслуженно приятно. Незаслуженно, потому что для вас ответ на мое письмо – акт необходимой вежливости, для меня же оно явилось символом большого внимания.

Не стану вымогать у вас сведений о ваших заграничных впечатлениях: полагаю, что они целиком сводятся к экипировке, нарядам и изредка к фокстротам. А об этом завидно слушать из других уст.

Также не буду долго и нудно излагать мои мысли, переживания, мироощущение и т. п. Общие сведения я вам изложил в предыдущем письме. Кое-что изменилось, пожалуй, к худшему. Отдельные данные, коих я не учел и о которых в письме трудно говорить, неожиданно вылезли на первый план и солидно разложили мое настроение. Искренно говоря, Ася, я не ощущаю, как ни странно, «тоски по родине». Но самое времяпровождение в Харькове являет умилительный контраст с ленинградским образом жизни: никаких хождений по знакомым (хоть они имеются у меня в большом количестве), никаких балов (был один раз и то, зевая, сбежал). Вместо этого – сидение по вечерам дома и обильная корреспонденция. В этом мое почти единственное развлечение.

Я стал инертным даже в отношении женщин (представляешь, Аська?!) и, несмотря на сердечную пустоту, не принимаю никаких мер к ее заполнению. Легкомыслие, столь вам знакомое, на время испарилось. Надеюсь, оно вернется вместе с весной…

Мальчики пишут много, но неаккуратно. Иса написал мне длиннейшее письмо, где изливал свои страшно расстроенные чувства. Условием собственного «воскрешения» он считает ваш приезд. Может быть, с моей стороны это нечестно, что я его выдаю, но делаю сие нарочно: до меня дошли слухи о его некотором легкомыслии по отношению к вам. Вот я и хочу, чтобы вы его проучили холодностью.

Саша Рыжий собирается переехать ко мне сюда. Устроить я его сумею, но беда в том, что в Харькове – отчаянный жилкризис, и мне на первых порах некуда будет его сунуть. Сам я живу у тети, с двумя кузенами в одной комнате. Комфорт неособенный.