Яков Капустин - Совесть – имя собственное

И только Сеня Гольцман, вполне уважаемый и достойный киевский вор (каких в лагере очень немного) никогда не смеялся и не шутил. И тому были очень серьёзные причины. Он растерялся и разочаровался в жизни.

Всю свою жизнь он твёрдо стоял на ногах и знал, как жить дальше. Теперь же он был в тревоге и смятении.

А всё началось с того, что Сеня Гольцман решил завязать. Зачем, спрашивается, рассуждал он, воровать и рисковать своей свободой, когда все нормальные люди уже пристроились к законному бизнесу и делают свою копейку легальным способом, который, слава Богу, власти разрешили повсеместно.

Он всегда мечтал о честном заработке. Но что можно было честно заработать в советское время, кроме грыжи и геморроя. И Сеня стал воровать. Нечасто и немного, а ровно столько, сколько необходимо, чтобы нормально содержать свою семью и иметь возможность истратить пару копеек на юге с детьми или друзьями.

За все свои двадцать лет преступной жизни он ни разу не привлекался к суду, и даже в милицию он ходил только обменивать паспорт. А всё потому, что, во-первых, он никогда не наглел, а во-вторых, всегда «работал» один, и о его занятиях знали очень немногие, да и то из тех, кто сам тоже не спешил познакомиться с родной милицией.

Будучи с детства человеком пытливым и изобретательным Сеня придумал такой способ завладения чужой собственность, при котором он мог обходиться своими силами. Ведь и ребёнку понятно, что чем меньше о тебе знают друзья и знакомые, тем меньше о тебе слухов и разговоров, которыми живёт и питается правоохранительная система.

Сеня воровал один.

Изучая внимательно помещения, до которых ему хотелось бы добраться, Сеня, к своему удивлению, обнаружил, что меньше всего на этих объектах охраняются полы.

Видимо, ответственные товарищи справедливо полагали, что разламывать отбойными молотками железобетон никто не будет, опасаясь шума и грохота. Других же способов для разрушения такого прочного материала ответственные начальники не знали.

Наверное потому, что думать головой они не хотели и не умели.

В отличие от Сени, которому ещё его папа внушал с детства, что прежде чем «что-то» предпринять, нужно крепко и хорошо подумать. И делать это «что-то» нужно только в одиночку, без коллектива и сговора. А Сенин папа был лучшим заготовителем коровьих шкур при Подольском райпотребсоюзе города Киева. А Киев – это вам не какая-нибудь там Жмеринка.

И хотя на папины заработки жила половина близких и дальних родственников, под суд попал он всего один раз, да и то по чужой вине. Отделался папа условным сроком, чем очень гордился.

Но всю свою жизнь Сеня помнил папин наказ о том, что жить надо, по возможности, честно.

И, что только свинство и подлость родного государства заставляет его, честного человека, нарушать закон, потому что иного способа заработать трудовому человеку на сносную жизнь это государство не позволяет.

…Но вот уже несколько лет, как это бездушное и бестолковое государство разрешило инициативным и деловым людям легально зарабатывать деньги.

Кто бы мог подумать! Осталось только придумать способ эти деньги зарабатывать в приемлемых количествах.

И Сеня придумал.

Он организовал фирму из двух человек, которая брала подряды в строительных организациях и на железной дороге на укладку сантехнических и кабельных труб под проезжей частью дороги без разрушения дорожного полотна.

А поскольку на рытьё траншеи, засыпку, укладку нового асфальта или разборку и укладку рельсов выделяются большие средства, то Сеня, технически решив эту проблему, стал зарабатывать немалые деньги, что устраивало и его, и заказчиков, и руководителей городского хозяйства.

Всё шло прекрасно. Сеня стал честным бизнесменом и очень этим гордился. Пока однажды…

Ох, уж это однажды. Ничего оно хорошим людям никогда не предвещало.

Однажды Сеня увидел стоящую возле траншеи, где он работал, немолодую женщину, которая внимательно наблюдала, как Сеня с коллегой с помощью большого домкрата проталкивает трубу под дорогой, не нарушая дорожного покрытия.

Ах! Если бы Сеня мог догадаться, что эта пожилая женщина вот уже четыре года работает помощником городского прокурора, куда её перевели из следственного отдела.

Там она долгие годы сдавала в архив так и не раскрытые ею дела, где неизвестные злоумышленники каким-то таинственным способом разрушали железобетонную конструкцию пола и таким путём проникали в помещения, откуда похищали материальные ценности.

Звали эту женщину Ольга Ефимовна Ваксберг.

Ольга Ефимовна готовилась уйти на заслуженный отдых, но ей не давал покоя тот преступник или преступники, которым много лет удавалось водить её за нос, а вместе с ней и все следственные органы.

В архиве хранился один отпечаток ладони преступника, но никому из находящихся на учёте или под подозрением этот отпечаток не принадлежал.

И вот, наблюдая за виртуозной работой неизвестного мастера, Ольга Ефимовна подумала о том, что железобетон можно так же легко и бесшумно разрушить мощным домкратом, если упереть его в надёжную опору, которую потом убрать, чтобы замести следы.

Когда за Сеней пришли два милиционера и привели его к той самой немолодой женщине, которая так долго стояла над его траншеей, Сеня ещё не понимал, что это недобрый знак.

Но, когда вошёл эксперт и стал снимать отпечатки Сениных рук, у него засосало под ложечкой.

– Вот так и становись честным человеком – подумал Сеня. – Воровал бы ещё лет двадцать и горя б не знал.

Он посмотрел на сидящую напротив пожилую усталую женщину и понял, что она настоящий профессионал. И ему стало ещё тоскливее.

Из всего многообразия философских истин и постулатов, которые нам оставил Христос, это предписание остаётся самым противоречивым и спорным на протяжении уже двух тысячелетий. Как же так? А око за око? А зуб за зуб?

И как вообще жить на свете руководствуясь такой логикой? Между тем этот постулат очень действенен, если его рассматривать несколько шире, чем просто мордобой.

Не думаю, что Иисус имел в виду холопское или просто трусливое отношение к ударившему.

В данном случае рекомендовать ничего не имеет смысла, так как жертва и так не способна к сопротивлению.

Вряд ли Иисус рассматривал случай, когда тебя бьёт твоя любимая женщина за твою измену или бестактность. Тут нельзя отвечать по определению.

Видимо, Христос имел в виду людей, наделённых духовной силой и христианской моралью. А не рабской или жлобской психологией.