Николь Галанина - Меня охраняют призраки. Часть 2

– Послушайте, но мне нужно с ним поговорить, – загорячился Бальтазар, – не могли бы Вы хотя бы передать ему мои слова и попросить у него позвонить мне, когда он вернётся домой?

– Это можно, – снисходительно проронила Мелисса и слегка наклонила голову в знак согласия, – только, сэр, скажите мне сначала, по какой причине Вы желаете говорить с моим дядей. Не думаю, что он согласится тратить своё время на то, чтобы вспомнить прошлое с дальним родственником.

– То, о чём мы собираемся говорить, – приподняв бледный острый нос, надменно отчеканил Бальтазар, – не следует знать молоденькой девушке вроде Вас, юная леди.

– Тогда сами звоните дяде, – набычилась Мелисса, – и пытайтесь его выловить. Как Вам такой вариант? Я не собираюсь помогать Вам, не зная, чего Вы хотите от нас с дядей!

Габриэль заметила, как мадам Эстелл потянула мужа за рукав в свою сторону и что-то быстро прошептала ему на ухо. Арчибальд Эстелл, встревоженно крутившийся на каблуках чуть в стороне от родителей, смущённо и настороженно поглядывал на девочек, которые вдвоём стояли на пороге и не пропускали гостей даже во двор. Габриэль вдруг подумалось, что Бертрам Эстелл, окажись он здесь, не одобрил бы подобного поведения, и невольно отступила на несколько шагов в сторону. Мелисса сердито поймала её за запястье и притянула к себе снова. Арчибальд Эстелл вздохнул и отвернулся. Он медленно отошёл к машине и присел возле неё на корточках, очевидно, ожидая, когда его родителям надоест биться лбом о непробиваемую стену равнодушия и неприязни Мелиссы, и они вернутся домой, в Стеджерсон-таун. Габриэль почувствовала, как внутри неё, тут же агрессивно выпустив когти, проснулось несвоевременное и в некотором отношении даже глупое чувство – ревность. Она ревновала родственников Эстелла к нему самому, как будто у них были столь хорошие отношения, что встреча после долгой разлуки могла отнять у неё, у Габриэль, крохи того внимания, что она получала как подруга его приёмной дочери. Она злобно зыркнула на Арчибальда Эстелла исподлобья, только её взгляд не принёс никакой пользы, поскольку Арчибальд Эстелл смотрел совсем в другую сторону.

Бальтазар Эстелл, меж тем, видимо, понял, что без предоставления Мелиссе адекватных объяснений он не сумеет продвинуться дальше ворот усадьбы.

– Это касается его отца, – сказал Бальтазар, наконец. – Это касается Энтони Эстелла и материальной помощи ему – так и передайте, юная леди.

– Хорошо, – согласилась Мелисса, но явно неохотно, – передам. А пока, думаю, вы предпочтёте отдохнуть (Габриэль предостерегающе ткнула Мелиссу локтем в бок, но это не подействовало), ведь вы проделали столь долгий путь…

Вперёд выступила мадам Эстелл. Из-под широких полей шляпы её лицо по-прежнему было трудно различить, и единственное, что Габриэль удалось рассмотреть в нём, были её тонкие и бледные, будто от малокровия, губы, которые на мгновение разомкнулись, открывая старательно отбеленные зубы. Голос у мадам Эстелл был высокий, но со странной хрипотцой, будто она недавно переболела либо же этот голос не был ей свойственен. Мадам аккуратно поправила шляпку на своей голове: кажется, ей не хотелось, чтобы девочки видели её лицо, и промолвила:

– Что ж, я премного благодарна Вам, юная леди, за эту любезность. К слову сказать, это же единственная любезность, которой мы от Вас дождались, невзирая на то, что мы являемся Вашими родственниками и Вы должны были бы проявлять по отношению к нам больше вежливости.

Мелисса скривилась, у неё злобно засверкали глаза: она совсем не с этой целью предлагала Эстеллам отдохнуть у себя. Однако и она, и Габриэль понимали, что теперь ссориться открыто нельзя, поэтому им придётся сдаться – хотя бы на время. Они одновременно посторонились, образовав позади ворот нечто вроде арки, сквозь которую Эстеллы торжественно прошагали: сначала мистер Эстелл, приставлявший ладонь козырьком ко лбу и щурившийся, затем миссис Эстелл, губы которой были презрительно поджаты, и, на значительном расстоянии от них, Арчибальд Эстелл, с мрачным и усталым лицом. Он протрусил мимо девочек, не взглянув ни на одну из них и ни с одной не поздоровавшись.

– Грубиян, – шёпотом сказала Мелисса Габриэль.

– Но ведь и ты не лучше, – заметила Габриэль также пониженным тоном.

У мадам Эстелл, видимо, был неплохо развит слух, поскольку она обернулась и проницательным догадавшимся взглядом обвела их из-под сдвинутой назад шляпы. Мелисса и Габриэль вздрогнули и обе невольно налились стыдливой краской. Габриэль потрясла головой первая, лишь бы согнать неуместный румянец и рассмотреть лицо мадам, пока та снова не спряталась под шляпкой. Впрочем, теперь она, кажется, и не собиралась этого делать.

Красоту, схожую с такой, какой обладала мадам Эстелл, традиционно называли «классической». У неё были тонкие черты лица, всю прелесть и правильность которых портили уродливый, странного болотного оттенка, свет в прищуренных ярко-зелёных глазах затаившейся хищницы, и очень бледная кожа, которую мадам, очевидно, старательно берегла от солнечных лучей. Она шагала с горделивым и уверенным видом, не сомневаясь в том, что всё, что есть лучшего и интересного в этом мире, муж, сын либо окружающие обязаны раздобыть и сложить к её ногам. Габриэль невольно держалась в стороне от миссис Эстелл: то ли почтительность, то ли страх перед нею не позволяли приблизиться.

– Что это такое, – процедила мадам с презрительным видом, глядя на крышу особняка, – куда делись горгульи, что здесь стояли испокон веков? – и она метнула ядовитый взгляд на Мелиссу – та дрогнула, однако твёрдо и без запинки ответила:

– Спросите об этом моего опекуна, когда он вернётся. А до тех пор я попрошу Вас придержать свои замечания при себе, мэм, если Вам угодно…

– Мне не угодно, – сварливо отрезала мадам и снова вцепилась взглядом в левое крыло особняка. – Но… а это ещё что такое? – она даже остановилась, её лицо гневно исказилось. – Что случилось со старым гаражом?

– Не всегда же ему быть старым, Габриэла, – примирительно заметил Бальтазар Эстелл.

– Девушка! – сердито воскликнула миссис Эстелл, круто поворачиваясь к Мелиссе, – объясните, что это значит! Ничего не осталось от дома, который я прежде знала!

– Не я же его переделывала, мэм, – устало отозвалась Мелисса и на этот раз даже не подняла глаз. – Вы вроде бы отдохнуть хотели… а вот сейчас Вы кричите, злитесь, сами себя напрягаете. Это нездорово.

– Способствует преждевременной потере молодости и красоты, мэм, – старательно подпела Габриэль.

У миссис Эстелл нервически вздрогнули губы и потемнело лицо. Она сжала ладони, пару раз глубоко вздохнула и только потом, опустив руку в карман, вынула оттуда карманное зеркальце и внимательно изучила в нём своё отражение (при этом она не сбавляла шага, уверенно держа курс на ступени крыльца).