Николь Галанина - Меня охраняют призраки. Часть 2

«Лгут всё эти физиономисты, – сердито решила Габриэль. – Невозможно быть уверенным в том, что какие-то твои смутные догадки о человеке подтвердятся, если у него действительно окажется горбатый длинный нос, и глаза будут гореть как у волка. Что можно доказать без точных знаний? В чужую душу не пролезешь. Если я сама не понимаю себя, то что во мне может прочесть совершенно посторонний прохожий?»

Мелисса нарушила звенящую знойную тишину ленивым вопросом:

– Быть может, пока войдём в дом? Кажется мне, что эти люди не торопятся приезжать.

– Они же не знают, кого увидят, – спокойно промолвила Люсинда, щурясь под ярким солнцем, – и наверняка ждут, когда вернётся твой дядя. Они хотя бы представляют, кто он такой.

– Они что-то там могут представлять? – фыркнула Мелисса. – Они не виделись с ним шестнадцать лет, Люсинда! За шестнадцать лет с ним столько всего успело произойти!

– С ними тоже, – заметил Стивен.

– Вот и получится, что они встретятся с совершенно незнакомым человеком, которого они продолжают считать своим родственником, – пробурчала Мелисса, склоняя голову к коленям. – Они никогда не были близки даже в молодости, а сейчас… Сейчас я вообще сомневаюсь, что они найдут общие темы для разговора. Да и троюродное родство не слишком близкое.

– Дядя Себастьян мне тоже не совсем дядя, – с горячностью возразила Люсинда, – но ведь у нас сложились прекрасные отношения, хотя я выросла без него.

– Ты и дядя Себастьян – это из одной оперы, а я и вся семья дяди Бертрама – из совсем другой, – отмахнулась Мелисса. – Поверь, Люсинда, в этой семье все друг друга ненавидят. Как в серпентарии. Чтобы не укусили тебя, тебе приходится кусаться. По крайней мере, я делаю такие выводы, когда смотрю на его родственников и когда до меня доходят всякие слухи о них. Боюсь, что дядя Бальтазар, тётя Габриэла и мой кузен Арчибальд точно такие же, – Мелисса ехидно покосилась на Люсинду, по щекам которой расползлись заметные красные пятна.

– Не стоит делать такие поспешные выводы, – вмешалась сидевшая наверху Линда, – может быть, они не столь плохи.

– Ага, может быть… – Мелисса ядовито усмехнулась и поднялась. – Ну что ж, – она вскинула над головой руки, как будто сдаваясь, – раз уж у нас не получается дождаться моих родственников тут, будем ждать в доме. Просидим тут ещё немного – и меня хватит солнечный удар. К тому же, если они вздумают нагрянуть вечером, у меня появится законный повод не запустить их за порог, потому что я никого из них не знаю, – Мелисса блаженно зажмурилась, как будто такой вариант развития событий понравился ей намного больше остальных. – Они глубоко заблуждаются, если и вправду думают, что дядя Бертрам способен вернуться с работы в положенное время. Он говорил мне как-то, что собирается проторчать там до поздней ночи. Поэтому, девочки, – Мелисса настежь распахнула входную дверь и приняла серьёзный вид, – я вас приглашаю сегодня на пижамную вечеринку, чтобы мне не было так страшно одной и чтобы я не начала выискивать несуществующих монстров под своей кроватью, – она натянуто улыбнулась.

– Эй, а почему ни слова о нас? – возмутился Стивен. – Вообще-то мы тоже твои друзья!

– Если дядя Бертрам узнает, что в этом доме ночевали мальчики, – снисходительно улыбнулась Мелисса, – он оторвёт мне голову. Ну и вам, думаю, в том числе, только намного раньше, чем мне. Поэтому извините, но парням вход запрещён.

– Понял, дружище? – усмехнулся Патрик и, поднявшись со Стивеном на одну ступеньку, с размаху хлопнул того по плечу. – Вот это и называется – техника облома. Девчонок ей с малолетства, наверное, обучают.

– Да… старые добрые комедии врут, – с улыбкой подтвердил Блез, – те самые комедии, где наиболее желанный гость на девичнике – это парень.

– Наша жизнь куда интереснее, чем комедия, – отрезала Мелисса, – потому что мы умудряемся добавить туда немного трагедии…

– …сурового реализма, – продолжила Оона.

– …и щепотку старого доброго фарса, – усмехнулась Джоанна.

– Что ж, ингредиенты, по-моему, друг с другом не совсем сочетаются, – осторожно предположил Стивен.

– Сочетаются они или нет, выяснять не нам, – рассмеялась Мелисса, – не мы это блюдо готовили! Так что проходите побыстрее. Собираться на чаепитие несовершеннолетним лицам обоего пола не запрещено. Ну, это пока, конечно.

– Слушай, когда ты берёшь такой тон, мне начинает казаться, что ты вышвырнешь меня за дверь, едва я переступлю порог, – добродушно пробурчал Стивен.

– Нет, конечно! – у Мелиссы совершенно искренне округлились глаза. – Ты уверен, что я такая жестокая? Ты слишком низко ценишь меня, Стивен. Сравни меня с Барбарой, и ты поймёшь, кто из нас двоих являет собой чудо терпения и всепрощения.

– Или с Ромильдой, – рассмеялась Люсинда, – потому что Ромильда не позволила бы тебе даже ногу продвинуть за порог без торжественных обещаний вести себя прилично: то есть не зевать и не затыкать уши, когда она начнёт петь.

После яркого солнца, равномерно обливавшего округу волнами жарких лучей, Габриэль было крайне тяжело привыкнуть к темноте, настигнувшей её, когда она переступила порог и Мелисса закрыла за нею – последней, кто проходил, – тяжёлую дверь. В пустом приёмном холле глухо охнули выдвинувшиеся вперёд металлические замки.

– Вот, добро пожаловать, – с гордостью сказала Мелисса, – вы же не помните, где кухня, верно?

– Верно… – прошептал потрясённый Патрик – он, Блез и Линда впервые были у Мелиссы дома. – И вы вдвоём живёте в таком огромном особняке?

– Ну и что? – чуть приподняв бровь, поинтересовалась Мелисса. – Больше простора – больше возможностей спрятаться от дяди и не видеться с ним, если у меня не будет желания разговаривать.

– Если честно, – пробормотала Линда, – то эти бесконечные высокие потолки и огромные комнаты меня напрягают. Я сразу начинаю чувствовать себя героиней фильма ужасов, которой надо убежать от монстра.

– А монстру будет очень легко увидеть тебя здесь, – понимающе, с ноткой иронии протянул Стивен, оглядываясь, – такой простор… он идеален для охотника.

– Не смешно, – Линда поджала губы.

– По-моему, в моём доме нет ничего страшного! – обиделась Мелисса. – И вовсе он не похож на декорации к фильму ужасов. Ну, был похож, конечно, – исправляясь, она низко опустила голову и ярко покраснела, – но это было давным-давно, когда тут жила семья дяди Бертрама. А ещё хуже тут становилось, когда к нему приезжали дяди с кузинами и кузеном. Но сюда больше никто не ходит: дядя Бертрам со всеми ними поругался после смерти своей матери.

Компания помолчала: упоминание о смерти покрывало кожу морозной плёнкой даже в столь жаркий и радостный летний день. Люсинда обвела пространство вокруг себя боязливым взглядом и предложила не слишком уверенным тоном: