Майк Лебедев - 94, или Охота на спящего Единокрыла

– «шабашка» две весны подряд в составе самодеятельной бригады по «укреплению дверных коробок». Всё «укрепление» в данном случае заключалось в прибивании этой самой хлипкой «коробки» стальными штырями к стене и, по замыслу авторов проекта, должно было служить гарантией полной безопасности жилища в будущем. К сожалению, на исходе второго сезона мы окончательно убедились в том, что количество неохваченных «укреплением» домохозяйств в столице устремилось к нулю. Вдобавок к этому, ударными темпами возрастал слой населения, прошедший уже стадию первоначального накопления капитала и не удовлетворявшийся отныне нашей высокохудожественной кустарщиной: им подавай теперь было ВТОРУЮ дверь, да желательно чтобы СТАЛЬНУЮ… На рынок «укрепительных» услуг стали выдвигаться иные, более солидные «игроки». Продажная демократическая пресса запестрела заметками в том духе, что под сладкоголосой личиной «укрепителя» вполне могут скрываться как минимум банальные проходимцы, а в худшем случае – даже можно сказать, что и «наводчики». Таскаться с мешком штырей по бесконечным этажам стало не только не выгодно, но временами даже и небезопасно. С тяжелым вздохом пришлось возвращать обратно взятый в «лизинг» почти новенький «блэк-энд-деккер» с выходной мощностью промышленного отбойного молотка – и остался при нас опять-таки один лишь бесценный опыт непринужденно вступать в контакт с обескураженными согражданами и удерживать их драгоценное внимание в нужной плоскости от трех и более минут…

– и, наконец, крайней на тот момент «халтурой» была работа на «социологических опросах», посвященных грядущим выборам в самую первую Думу России. Опросы эти, хоть и проводились нами на контрапункте со всеми мыслимыми социологическими методиками – но зато результаты (пишу я с гордостью) дали в итоге самые что ни на есть релевантные. А что еще важнее – принесли нам пусть и небольшой, но стабильно еженедельный финансовый поток. Старина Курбский, с которым мы работали в паре (один загоняет жертву – а второй наповал бьет ее каким-нибудь каверзным вопросом), ознакомил меня с железобетонным признаком отличия настоящих долларов от фальшивых – и какое-то время мы каждую божию пятницу сосредоточенно отирали «рельефные» воротнички на портретах усопших президентов Соединенных Штатов (подозреваю, что под демонический хохот за темным стеклом «обменника», так как подделывать именно что доллары да «пятерки» даже в самые скорбные дни было явно за гранью самоокупаемости – но не суть). Чёрт возьми – в те хлебные месяцы мы страстно желали, чтобы эта бурная предвыборная кампания продолжалась вечно – и даже готовы были, дабы отсрочить неминуемый день, вновь учинить какой-нибудь маленький победоносный путч! Но увы – всё проходит – и однажды прошло и это…

Да, было дело – что и говорить!

Также, пользуясь случаем, хотелось бы передать привет… ну, в смысле – доложить и о других формах оплачиваемого времяпрепровождения, в которых нам не довелось отметиться самолично – но весьма распространенных и популярных в описываемый период в нашей «альма-матери».

Одним из самых массовых видов досуга был «гермет», сиречь производственные работы по герметизации «швов» обветшалого жилищного фонда города Москвы и ближайшего Подмосковья. О, «гермет»! Сколько великих людей, золотой краской вписавших свое имя на Скрижали, прошло через тебя… И сейчас, если посчастливится вам встретить в прекрасном строительном бизнесе далеко продвинувшегося выпускника нашего знаменитого научно-технического заведения – знайте наверняка: начинал он там же, с «гермета». Со свешивания с пятого этажа в веревочном «седле» под ободряющие заверения однокашников – «Да ладно, не трепещи – нормально тебя закрепили… да НОРМАЛЬНО, я тебе говорю!..» И с диких чертячьих плясок на крышах вокруг котлов с расплавленным битумом… Да – этим людям можно доверять!

(Собственно, любому студенту, желающему скоро и необременительно разбогатеть – прямая дорога была в «гермет». Другое дело, что служба там неслась вахтовым методом и полным рабочим днем, что шло иной раз в полный разрез с каким-никаким, но все же учебным расписанием. Четвертый же курс у нас был ознаменован острыми приступами «войны». Более того, как раз в тот сезон хитроумные «полканы» перевели посещение военной кафедры на некую условную контрактно-добровольную систему. А посему отныне «закос» не являлся более делом студенческой доблести и чести, make love not war и всё такое прочее – а был наиболее удобным и коротким способом своею же собственной рукою выписать себе путевку в «сапоги» по окончании. На что тоже не каждый мог вот так запросто решиться… Да, а иначе всё было бы слишком просто – и не привело бы в итоге к написанию этого пронзительного текста – прим. авт.)

…А самым экстравагантной, даже в полном смысле слова – элитарной, деятельностью был занят наш сокурсник по прозванию Корефаныч. С рядом своих приближенных друзей он состоял в так называемой «клаке» Большого Театра страны. Для людей, далеких от света Мельпомены, поясню: «клака», «клакеры» – это люди, на небескорыстной основе поддерживающие того или иного исполнителя. А в ряде случаев – и наоборот: кого-нибудь из исполнителей жестко НЕ поддерживающие, задавая тем самым тон и создавая общее настроение зала. Как оно это у него получилось – это бог его знает, откровенно говоря. Вот автор, к примеру, хоть и будучи урожденным москвичом, на тот момент посетил жемчужину русского искусства всего лишь единожды (да и на этот момент, чего уж там…), причем на балконе пятого яруса, откуда сцена не видна принципиально… Корефаныч же, ведший свое генеалогическое древо откуда-то из глухой мордовской деревушки, сумел разыскать в столице некую бессчетноюродную богемную тетку, каковая тетка и составила ему протекцию в самое сердце партера. Из истории театра нам известно о противостоянии так называемых «козловисток» и «лемешисток», сиречь поклонниц таланта певцов Козлова и Лемешева соответственно; то есть в данном случае мы имеем дело с явлением, которое можно полноправно охарактеризовать как «околотеатр». Не помню уж, кого там именно суппортили наш Корефаныч и присные, прославленного ли тенора Николая Баскова или замечательную балерину Анастасию Волочкову. Но в любом случае я никому бы не советовал идти супротив широкого лица Корефаныча, добродушно улыбающегося из первого ряда! Другое дело, что и ежевечернее сидение в Большом пополняло в основном лишь духовный багаж сидящих, а отнюдь не материальный… как, впрочем, и в большинстве вышеприведенных примеров!..

Это была преамбула, друзья! Дальше будет сплошной «экшн», обещаю. Ну, или почти сплошной…