Владимир Удод - Я ещё живой. Рассказы и повести

– Лучше быть в дерьме, но оставаться при этом человеком, а не альфонсом. Когда ты работал в шахте, ты был человеком.

– Да каким я был человеком, дед? Я даже семью себе завести не мог позволить.

– Заводят собак! Мы с твоей бабкой, прежде чем построить вот этот дом, пять лет клопов в бараке кормили, но были счастливы.

– Сравнил! Когда это было? Совсем в другие времена!

– Не помню кто, но кто-то очень мудрый, сказал: «Времена не выбирают, в них живут и умирают».

– А это ты к чему?

– Боюсь, что сейчас не поймёшь.

Два дня Макарыч ходил задумчивый, а потом решил спасать внука. Он стал уговаривать того взять его с собой, так как никогда не был в Москве.

– Вот умру и не увижу столицу златоглавую, – убеждал он внука. – А так и Москву посмотрю, и на жену твою полюбуюсь. Может быть, ты наврал всё, потому и не хочешь, чтобы я ехал. Или ты деда стыдишься?

– Ничего я не стыжусь. Просто ты начнёшь там свои шуточки шутить, а это тебе не шахта, могут не понять.

– Стыдишься деда – так и скажи. Они там, наверное, графья, конечно, не то, что мы, шахтерня неотесанная…

– Да ладно тебе! Собирайся, поехали.

Вы видели, как ведёт себя собака, выпущенная на волю после долгого пребывания взаперти? Тогда можете понять ощущения Макарыча. Ехать решили автобусом из Луганска. Дедушка по достоинству оценил удобства сидений добротной машины, в первую же минуту попробовав все виды регулировки положения кресла, к большому неудовольствию сидящего сзади тучного мужчины. Внук расположился у окна, а Макарыч занял место у прохода. Автобус тронулся, и дедушка сразу же «включил дурачка».

Проходившему мимо него второму водителю он сделал замечание:

– Во время движения автобуса хождение по салону запрещено.

– Мне можно, – вежливо пояснил молодой человек, – я водитель этого автобуса.

– А как же мы тогда едем, если водитель по салону разгуливает? – изобразил удивление Макарыч, но потом подмигнул и сказал: – А—а, понятно. Автопилот включил.

– Нет, дедушка, – так же вежливо ответил молодой человек, – я второй водитель.

Макарыч хотел продолжить беседу, но внук толкнул его локтем в бок:

– Дед, не мешай людям работать.

– Я ничего, я просто интересуюсь, – пробормотал дедушка, а водитель, извинившись, пошёл в конец салона. – Надо же, какие вежливые. Даже неинтересно.

Когда молодой человек, возвращаясь, поравнялся с Макарычем, тот поймал водителя за лацкан пиджака и великосветски произнёс:

– Извините меня, пожалуйста, можно вопрос?

– Да, пожалуйста.

– Скажите, во сколько мы прибудем в Мариуполь?

– Мариуполь совсем в другой стороне, дедушка. Мы не будем через него проезжать.

– А разве мы едем не на Мариуполь? – искренне удивился Макарыч.

– Нет, дедушка, этот автобус идёт на Москву.

– Как – на Москву? – в голосе старика одновременно прозвучали нотки ужаса, удивления и возмущения: в Сосновском проснулся настоящий артист.

– Степаныч! – заорал не своим голосом водитель коллеге, – останови! У нас тут пассажир рейсы перепутал.

Внуку стоило огромных усилий убедить обоих водителей, что дедушка таким образом шутит.

К чести водителей, нужно сказать, что чувство юмора у них всё-таки было, и кончилось дело тем, что Макарыч большую часть пути развлекал их, перебравшись на переднее сидение, анекдотами и весёлыми историями из шахтёрской жизни. А в Москве они тепло распрощались, как старые друзья, сказав внуку:

– Классный у тебя дед, береги его. Сколько ездим, а такого весёлого встречаем впервые.

Макарыч предусмотрительно попросил внука показать Красную площадь.

– Да успеешь ещё, – не понял подвоха внук. – Давай сначала домой.

– Нет, внучок, хочу посмотреть Красную площадь, а потом и помирать не страшно будет.

– Ты чего, помирать собрался?

– У меня уже возраст такой, что в любой момент могу кони двинуть. Уважь старика, покажи площадь.

– Ну ладно, – согласился внук, – поехали. А ты как хочешь – в метро или такси возьмём?

– На такси я и дома покатаюсь. Давай метро.

Побродив по Красной площади, Макарыч сказал:

– Теперь можно и домой.

Внук значение этих слов поймёт немного позже.

Когда приехали на квартиру, хозяйки дома не было.

– Юля ещё на работе, – пояснил внук. – Можешь отдохнуть с дороги. Хочешь – на диване, а хочешь – кровать постелю.

Дедушка предпочёл мягкий кожаный диван, и под звуки телевизора быстро заснул.

Часа через три внук разбудил дедушку:

– Дед, вставай, Юля пришла.

Макарыч поднялся, сонно протирая руками глаза. В комнату вошла женщина лет на пятнадцать старше внука, высокая, худощавая, с короткой, под ёжика, стрижкой. На лице не была написана радость от встречи.

– Кто это? – спросил Макарыч, изображая искреннее удивление.

– Ты что, не проснулся? Это же Юля – жена моя, – пояснил внук.

Дед задумался, будто пытаясь что-то вспомнить или сообразить, бормоча себе при этом под нос:

– Юля, Юля… в попе дуля…

А потом изобразил ещё большее удивление:

– А тогда кем была та, с которой ты к нам приезжал?

…Домой ехали уже поездом, в плацкартном вагоне, на боковых местах, с полным комплектом вещей. Ехали молча, не глядя друг на друга. Если внук умел молчать сутками, то Макарыч себе этого позволить не мог.

– Ну не понравилась она мне, – сказал он виновато. Внук не реагировал. – Ну какая она тебе жена? Ты молодой, красивый… Она же старуха! Да к тому же ревнивая, и чувства юмора никакого. Ну на кой она тебе?

Внук молчал, демонстративно глядя в окно, будто деда для него больше не существовало.

– Пожить в Москве захотелось? – продолжал Макарыч. – Подумаешь, Москва! Стоит ли из-за этого губить свою молодость? Нет, я понимаю, был бы ты артистом, тогда – да, а так – мальчик на побегушках у тощей старушки. По мне лучше с бедной молодухой, чем с богатою старухой. Молчишь? Тогда сам знаешь, где торчишь.

Мимо проходила проводница, предлагая чай.

– Хочу чаю, аж кончаю, – сострил дедушка. – Нам два чая, пожалуйста, милая барышня.

– Мне не надо, – сердито пробурчал внук. – Лучше я пойду покурю.

– Всё равно несите два, я и сам выпью.

Внук пошёл в тамбур, но, проходя мимо купе проводников, задержался и о чём-то долго с ними беседовал.

Когда проводница принесла Макарычу чай, тот снова взялся за своё:

– Милая барышня, скажите, пожалуйста, во сколько поезд прибывает в Воркуту?

– В какую Воркуту, дедушка? Мы идём на Луганск.

– Как на Луганск? – включил свой артистический дар старик. Он и предположить не мог, что его с потрохами предал родной внук.

– Так, на Луганск, – подыграла Макарычу проводница.

– А мне в Воркуту надо, мне на Луганск не надо!

Стала подтягиваться любопытная публика из соседних отсеков и сочувствовать бедному заблудшему дедушке, ругая всех и вся, вспоминая его непутёвых родственников, бросивших больного старого человека на произвол судьбы, кляня на чём свет стоит нынешнюю власть и современные нравы. В такой обстановке Макарыч чувствовал себя как рыба в воде и ещё больше входил в кураж.