Владимир Удод - Я ещё живой. Рассказы и повести

Проводница резко развернулась и ушла. Вернулась через несколько секунд с тряпкой и ведром.

– Не наведёте порядок – высажу на первой станции, – процедила она сквозь зубы.

Мы поняли, что с юмором у этой жгучей брюнетки дела плохи, и принялись наводить порядок. Настроение было испорчено. Особенно у моего приятеля. Он после окончания уборки молча сидел, уставившись в окно, и я не знал, чем его можно было утешить. А вот пожилой сосед, с блестящей лысиной и внушительных размеров брюшком, напоминающий всем своим видом доброго и весёлого божка, то ли Бахуса, то ли ещё кого-то, знал.

– Да вы не расстраивайтесь, юноша, – ласково, по-отечески сказал он, – у меня есть пара бутылок «Московской». А не хватит, так можно у той же проводницы докупить. На худой конец, сходим в вагон-ресторан.

И мой товарищ оживился. А после второго тоста мы уже знали, что Бахуса зовут Степан Иванович, что его жена сейчас в соседнем вагоне болтает с кумовьями, с которыми они вместе едут к их общему куму в Евпаторию, что не получилось у них взять билеты в одно купе и что кумовья обязательно припрутся и будут уговаривать молодых людей поменяться с ними местами.

– Но вы не вздумайте согласиться, – понижая голос, произнёс Степан Иванович. – Они мне дома порядком надоели, и ещё целый месяц придётся терпеть. А я люблю молодёжь.

Когда пошла в ход вторая бутылка, хлебосольный сосед пригласил присоединиться к импровизированному банкету семейную пару с боковых полок, которая скучала за игрой в карты. Дама отказалась, а мужчина средних лет, интеллигентного вида, потому что в очках, охотно согласился, доставая из сумки съестные припасы.

Сидели мы хорошо, потом ещё лучше – пришла супруга Степана Ивановича в сопровождении кумовьёв. Те оказались компанейскими людьми, и наше застолье набирало обороты. Однако, как выяснилось, невезучесть может быть заразной. На очередной станции поезд остановился, и проводница объявила, что стоянка пять минут. Интеллигент решил сделать жест благодарности за оказанное гостеприимство:

– О! Тут отличный рынок! Я здесь всегда покупаю арбузы. Херсонские! Маша, – обратился он к супруге, – дай червончик. Я мигом.

Маша сделала попытку возразить, но очкарик был твёрд в своём намерении, и она уступила.

Когда поезд тронулся, интеллигент не появился, и Маша запаниковала не на шутку.

– Остановите поезд! – закричала она. – Там мой муж. У него нет с собой документов, на нём только спортивные штаны и майка, у него только десять рублей денег.

На вопли сбежались другие пассажиры и оба проводника. Какой-то сердобольный юноша крикнул:

– Где стоп-кран?! Надо нажать стоп-кран!

– Я тебе нажму! – грозно рявкнула вторая, более зрелая проводница. – Я тебе так нажму, что нажималка поломается! Быстро разошлись все по своим местам!

Расходиться никто не подумал, но шум стих. Все с сочувствием смотрели на бедную женщину, будто она только что стала вдовой.

– Спокойно! – рыкнула грозная проводница. – Никто не умер. Придумаем что-нибудь. Не впервой. Я бы на вашем месте сделала так. Скоро будет Михайловка. Стоянка две минуты. Там возьмёте такси или договоритесь с частником, вернётесь за мужем. А потом или перекомпостируете билеты на другой поезд, или же на такси догоните наш.

Так и поступили. Бедной Маше удачи желали практически все пассажиры вагона, ободряюще махая ей в след руками. Но пьянка – дело святое, и наша компания решила продолжить под знаком сочувствия интеллигенту и его супруге. Однако едва наполнили стаканы крепким напитком и добродушный Степан Иванович провозгласил тост «за них», даже чокнуться не успели, как вдруг в купе появился «виновник торжества», тот самый очкарик, с огромным арбузом в руках и сияющей от счастья рожей.

– Без меня пьём? – весело поинтересовался он.

У всех возникло ощущение, будто они увидели покойника, вернувшегося с того света. Немая сцена была не менее продолжительной, чем в знаменитом «Ревизоре». Как оказалось, наш сосед, покупая арбуз, встретил своего армейского друга, ехавшего в этом самом поезде и тоже решившего прикупить что-нибудь на десерт. Друг затащил его в свой седьмой вагон, чтобы познакомить с женой и детьми. Естественно, не обошлось без армейских воспоминаний. Кто служил, тот поймёт, как быстро летит время за этим занятием.

Эх, не было тогда мобильных телефонов! Незадачливый путешественник решил было уже последовать примеру супруги, но мудрый Степан Иванович остановил:

– Хватит одной глупости! Додумались вытолкать бедную женщину из вагона с вещами в какой-то дыре. Так и ты давай туда же.

– А что же мне делать? – растерянно спросил мужчина.

– А ничего! Она же знает конечную цель вашей поездки?

– Да, у нас одна путёвка на двоих в «Волну» в Евпатории.

– До Евпатории нам по пути. Мы не дадим тебе пропасть. А там и жена твоя объявится. Не бойся, брат, чай не сорок первый нынче.

На том и порешили. Дальше ехали уже не так весело, но и не то чтобы уж грустно. За долгими разговорами у кумовьёв Степана Ивановича отпала надобность просить нас о том, чтобы поменяться местами, и мы без приключений доехали до Симферополя.

К слову, супруга интеллигента догнала нас на станции Джанкой – посодействовали наши славные железнодорожники.

Но в самой столице Крыма избежать неприятностей не удалось. Решили мы на привокзальном рынке купить персиков. Дешевле и разнообразнее фруктового рынка на всём полуострове не найти. По крайней мере, мне не попадался такой. Но стоило мне отвлечься на минуту, заслушавшись рекламой товара бойкого гражданина кавказской наружности, как моего приятеля взяла под свою опеку молодая красивая цыганка с глубоким, но небольшим шрамом на лице. Правда, это «украшение» я уже после разглядел – и то благодаря продавцу.

– Это не твоего приятеля взяла в оборот Зара? – спросил он, кивая куда-то за мою спину. – Забирай его скорее, а то она его без штанов оставит.

В знак благодарности я купил у доброго человека пару килограммов замечательных персиков не торгуясь и поспешил на выручку товарищу. К этому моменту Лёха уже успел распроститься с четвертным и готов был и дальше расставаться с добытыми шахтёрским трудом купюрами.

– Всё, красавица, я забираю у тебя своего друга, – сказал я, беря Лёху за локоть.

Видимо, цыганка подала какой-то условный знак, и вокруг нас вырос чуть ли ни целый табор её соплеменников. Пытаясь своими чёрными глазищами просверлить мне лобную кость до мозга, Зара вкрадчиво произнесла:

– А хочешь, я и тебе погадаю, Володя? Расскажу, что было, что будет, где и когда ты встретишь свою судьбу, кто она…

Будучи человеком начитанным, я не сильно удивился её проницательности.