Альберт Исаев - Стена

К счастью, страхи Саши оказались напрасными – следующий поезд приезжает секунда в секунду с расписанием и они с Ксюшей беспрепятственно добираются до дома. Спускаясь по пешеходному мосту, Саше пришлось чуть сбавить темп – его шестилетняя сестра еле переваливала ногами.

– Устала? – спросил он у Ксюши.

– Угу.

– Давай тогда быстренько пообедаем, и я пойду.

– Куда? – удивилась она.

– Неважно – отмахнулся Александр от этой занозы, – Глупостями не занимайся, пока меня не будет – хорошо?

Сестра его сразу притихла.

– Саш?

Ни о чём не догадываясь, Саша посмотрел на неё: выражение лица ребёнка изображало странную смесь испуга, непонимания и страха – как будто горячо любимый родственник внезапно стал смертельно, неизлечимо болен. Физиономия сестрёнки так искренне удивила старшего брата, что он волей-неволей сменил гнев на милость.

– Брось, Ксю, меня всего день не будет. Поедим сейчас что-нибудь, вещички покидаю – и пойду. А ты пока делай, что хочешь!

Кажется, подействовало – девчонка подозрительно хитро заулыбалась.

– Только квартиру не сжигай.

Ксюша тут же прыснула со смеху.

– Да ладно, Ксю – поживёшь без своего сварливого братца один денёк! – посмеивался Саша, – На твоём месте я бы прыгал от радости.

Кажется, именно это Ксюша бы и делала, если бы он шёл не так быстро.

– Саш?

– А?

– А куда мы идём?

– А?

Оглянувшись по сторонам, Саша вдруг понял – он так увлёкся разговором, что чуть не прошёл мимо своего подъезда.

– Блин, прости – засмеялся он, – Ну вот видишь, какой я у тебя уже старый!

Девочка уже хохотала вовсю – похоже, перспектива посидеть одной дома больше не пугала Ксюшу. Добравшись до лифта, Александр вызвал кабину, когда младшая вдруг снова спросила его:

– А сам куда пойдёшь?

Тяжело вздохнув, Саша с трудом заставил себя ответить:

– Мама тебе всё в подробностях расскажет. Устал уже объяснять, на тебя сил не хватит – и быстро заскочил в весьма вовремя открывшиеся двери лифта.

Поднявшись в квартиру, сбросив с плеч тяжеленный рюкзак, парень первым делом взглянул на часы в мобильном. Потёртый сенсорный экран был беспощаден к своему обладателю: придётся сильно поторопиться, чтобы успеть на встречу с доверенным лицом Настасьи. Спешно раздевшись, быстро раздев Ксюшу, Саша кое-как повесил на вешалку их куртки и бегом помчался мимо своей сестры на кухню. Бросая на бегу в микроволновку тарелку с собственным недоеденным завтраком, принялся орудовать сковородой, разбив на ней два яйца – пусть Ксюша яичницу не особо жалует, но это лучше, чем ничего.

Наблюдая, как на тефлоновой поверхности медленно, постепенно белея, приобретая при этом причудливые формы, сворачивается белок, тихонько шипит сковорода, как кухня постепенно наполняется приятным запахом свежеприготовленного обеда на скорую руку, Саша то и дело поглядывал в окно. С утра такое яркое и весёлое, к обеду небо над городом заметно помрачнело: густые, серые, медленно ползущие куда-то на юг тучи заполонили собой всё окружающее пространство, вгоняя в уныние весь Северный Саратов. Холодный, порывистый ветер за окном противно свистел в пластиковых окнах, поднимал высоко в воздух похожие на крохотные шарики пенопласта, которые остаются после того, как окончательно доломаешь коробку из-под какой-нибудь сломанной и выброшенной техники, частички снежной крупы. Деревья, едва заметно колебавшиеся у самой земли, на шестом этаже угрожающе раскачивались из стороны в сторону. Зима, ещё с утра почти сдавшаяся под напором весны, вдруг передумала и теперь никак не хотела отдавать свои позиции.

Громкий звон микроволновки возвестил о том, что рис с нищебродским подобием мяса разогрелся. Достав из шкафа с посудой две тарелки, переложив в одну свою малоаппетитную пищу, Саша быстро дожарил Ксюхин роскошный обед и выложил его на соседнюю, помыл руки и сел за стол.

– Ксю, ну ты скоро? Я вообще-то есть хочу! – крикнул он.

Стоило помянуть чёрта, так вот он – едва Саша заикнулся о своей проныре-сестрице, как из-за поворота прихожей показалось довольное маленькое личико.

– А я уже тут – пискнула Ксюша.

Подбежав к приготовленной старшим братом яичнице, ребёнок недовольно поморщил нос.

– Давай-давай, нечего нос воротить – быстро перемалывая зубами свой рис, кивнул ей Саша на яичницу – Как там говорится: дают – бери, бьют – беги!

Что верно, то верно – ещё немного поворотив нос для приличия, девчушка тоже приступила к обеду. Маленькая уютная кухня снова наполнилась звоном вилок да чьим-то аппетитным чавканьем. Спешно проглотив свою порцию, Саша с максимально возможной для тарелки скоростью принялся мыть её.

– Как закончишь, тарелку замочи в раковине – помыв свою посуду, сказал он Ксюше, – Мама потом помоет.

– Хорофо.

На том и порешили – оставив сестру наедине со своим обедом, Саша быстро побросал в рюкзак некоторые учебники, которые ему понадобятся завтра, оделся, обулся и пулей выскочил из квартиры. Конечно, мама ругаться будет, что он не взял деньги, но сейчас его гораздо больше мучила совесть за лишние расходы. Иначе Саша поступить просто не мог – узнай она, что его снова нашла Настасья, и вынос мозга «из любви к сынульке» был бы обеспечен. Оно ему надо?

Перепрыгивая через лужи, едва слышно скрипя сапогами по свежевыпавшему, ещё не мокрому снегу, Саша изо всех сил старался не думать, что его ждёт, когда он придёт на место встречи. Мысль о том, что тут что-то не так, никак не оставляла его. Зачем, почему, для чего, как – все эти вопросы давно смешались для Александра в одну непролазную кашу, откуда не выбраться, ни разобраться. Стараясь не уходить в бессмысленные теперь размышления, всё больше ускоряя шаг в желании поскорее пережить ледяную, продувающую насквозь лёгкую весеннюю куртейку стужу вместе с толстовкой, старшеклассник почти вприпрыжку полетел в сторону станции метро. Молча слушая, как тихо колышутся высоченные ветви тополей, как скрипит под ногами свежий снег, как где-то вдалеке оглушительно лают две собаки, становилось гораздо легче дышать. В почти слившемся с облачным небом пастельно-сером дыму заводских труб на горизонте, за паром горячей, местами заиндивевшей теплотрассы, город выглядел самим собой – немного серым, слегка диким, местами грустным и унылым, порой отсталым от жизни, но именно таким всегда и был, и наверное, будет дальше Саратов. По крайней мере, его северная часть.

Правду говоря, много кому было интересно, как теперь выглядит Южный Саратов – не за Стеной у «Окна в Америку», отретушированная штукатурщиками потёмкинская деревня, не показываемые изо дня в день по их дряхлому телевизору трущобы, усердно навязываемые правительством в качестве «примера жизни по ту сторону» и разоблачаемые блогерами раз в неделю как обычное захолустье где-нибудь за Уралом, а таким, каким его видят сами южане. Хороший ли, плохой ли, тесный или просторный, добрый, злой – для всех северян собрат по ту сторону границы был загадкой, чьи огни порой мешают жителям приграничных домов уснуть, чьи звуки льются даже после наступления комендантского часа, чьи праздники видно издалека по ярким китайским фейерверкам. Вполне возможно, Настасья даже не подозревает, что приобрела и что потеряла, приняв решение остаться в Колонии. Однако чем чаще Саша об этом думал, тем больше понимал, что точно то же самое может сказать и о себе. Обо всех, чьи жизни разделили бетонный вал, контрольно-следовая полоса и колючая проволока.