Альберт Исаев - Стена

Быстрым шагом по «Московской», в облаках своих бессмысленных размышлений лицо Саши выражало смесь непонимания и обиды. Ероша на ветру волосы, отряхивая их от снежинок, в ожидании поезда в центр задумчиво пуская комочки пара изо рта, глаза парня тоскливо таращились в наполовину стёршуюся жёлтую разграничительную линию. Прошли уже двадцать восемь часов с момента их с Настасьей встречи, а он только сейчас понял, что впервые за два года общался с человеком из «южного» города. Столько всего мог спросить у неё: сколько стоит у них пицца, когда люди там обычно ложатся спать, какого цвета их зубная паста – что угодно! И что же он сделал? Просто выплеснул свою ненависть на Настасью, но и от этого на душе у Саши не стало легче. Что ни говори, а эта рыжая для него по-прежнему загадка. Но стоило Александру подумать, кого же он ещё знает с Юга, как на станции плавно остановился шестивагонник в центр.

– Осторожно, двери закрываются! Следующая станция – «Молодёжная».

Двери с тихим шипением закрывают свою пасть, отрезая Саше путь назад. Усевшись на единственное свободное место в середине вагона, подросток чуть откинул назад голову, прислонившись затылком к прохладному, запотевшему стеклу. Одержимый мыслями, парень томно прикрыл глаза, оставив для зрения узкую щёлочку. Изо всех сил стараясь не заснуть, Саша максимально расслабился – в это время в поездах относительно мало людей, оттого и поездка становилась куда более приятней. Однако отключиться от реальности до конца никак не получалось: изо всех сил цепляясь краями за всё, за что только можно зацепиться, в голове Саши отчего-то мелькала женская школьная форма из Южного Саратова. Эти тонкие, синтетические блузки, пиджаки, юбки, едва достающие до колена – интересно, а ей самой в этом не холодно? Если подумать, так и ноги можно застудить, а то и чего похуже. Хотя самих девушек там, похоже, это не сильно заботит. А может, у неё всё-таки была верхняя одежда, а тогда просто решила покрасоваться – сейчас уже не узнать.

И всё же, почему он пошёл на встречу? Ни одной весомой причины Саша найти не мог. В конце концов, их с Настасьей больше ничего не связывает: теперь они свободны как ветер, по разные стороны Стены. Да и зачем ей сводить его с кем-то? Если хочет что-то передать, почему не передаст сама? Поговорить с кем-то, ему незнакомому – дала бы номер. Просто увидеть, что ты не одинок – да он никогда и не был один! Мама, Ксюша, друзья – что ему ещё нужно? А девушка – без неё прожить юноше в расцвете сил сложно, но можно. Может, это всё дурацкий розыгрыш? Просто намёк, что нельзя ему быть таким доверчивым – а он, дурак, опять поверил?

И вдруг у Саши в груди что-то ёкнуло. Схватившись за голову, подросток ошеломлённо вытаращил глаза в пустоту. Больно ударяясь о рёбра, сердце так и норовило выпрыгнуть из груди от ужаса. Трудно было поверить в возможность такого стечения обстоятельств, но к этому всё в конечном счёте и свелось: а если встреча в заброшенном кинотеатре – ловушка? Западня, устроенная Настасьей? Конечно, простому школьнику далеко до политических реалий мира сего, но прожив полтора года в городе на военном положении, все саратовцы сами прекрасно понимали: война продолжается. Пусть не слышно тех стычек, больше не гремят выстрелы, но их смертоносная аура попросту зашкаливала возле самой границы с Колонией. Поначалу никто не обратил внимания, но через месяц после возведения Стены городские службы начали бить тревогу: из Саратова начали пропадать люди. По одному, по два человека в неделю, редко больше, но факт оставался фактом: население города на самой границе за полгода потеряло без вести почти сотню своих сограждан. Родные, друзья ничего не знают, на работе ничего не слышали – словно испарились. В конце концов выяснилось: почти все исчезнувшие до этого встречались с кем-то в местах, самих по себе не людных, но рядом с которыми каждый день проходят тысячи людей, где так легко затеряться в толпе. А после полиция Северного Саратова объявила: двоих пропавших без вести нашли. На КПП «Чапаев» – со стороны Азовской Республики.

Оказывается, используя их знакомых – граждан Колонии, людей похищали и вывозили в Южный Саратов под видом «дипломатического груза». Опуская чудовищные подробности, северян насильно держали взаперти, в тёмном помещении, в железных клетках и только чудом паре из них удалось оттуда сбежать. После того инцидента между Северным и Южным Саратовом словно пробежала чёрная кошка: города взаимно обвиняли друг друга в похищении граждан России. Представители Колонии заявляли, что эти «так называемые беглецы» – лишь куклы в руках российского правительства, призванного дискредитировать демократические ценности Азовской Республики. Северяне говорили обратное. Кто прав, кто виноват, Саша наверняка знать не мог, однако был уверен: хотя бы малая часть тех, кто потом вернулся, вполне могли быть похищены таким способом. По крайней мере, выглядело это убедительно: Южный Саратов всегда старался всячески переманить жителей северной части на свою сторону, и хотя по заявлениям властей, у них ничего не получилось, иллюзия бегства из подконтрольной России части Саратова была. В голове Саши всё моментально встало на законные места: заброшенный кинотеатр, выходящий на проспект Кирова, рядом со Стеной, в позднее время суток. Чёрт – всё сходится! Подросток с силой стукнул кулаком по пустому соседнему сиденью – вот значит как! Ты теперь тоже… одна из них? От злости по телу Саши прокатилась мощнейшая волна разрушительной, беспощадной ненависти.

– Станция «Стрелка»! Конечная.

Услышав знакомый текст объявления, Саша мощным рывком выскочил из поезда и уже помчался к составу, идущему обратно, уехать поскорей домой, к маме, к сестре, к родному дому, но остановившись на пол-пути к шестивагоннику, услышал откуда-то из толпы вопрос:

– Почему?

«Почему? Почему, Сань? Скажи, а!» – несколько раз повторил тот же вопрос голос в его голове, – «Серьёзно, ты до сих пор ненавидишь? Так ненавидишь, что готов списывать на неё все грехи мира? Всерьёз думаешь, что она станет воевать за Колонию просто потому, что бросила тебя? Сань, у тебя паранойя! Может, уже сходишь с ума? Или уже сошёл?»

Замотав головой, как при сильном головокружении, Саша сперва застыл на месте, а затем грузно приземлился на жёсткую скамейку посередине платформы.

«Сам подумай – ну бред же! Конечно, нельзя исключать вероятности, что она теперь завербована, но скажи – какова она, вероятность эта? Тысячная? Миллионная? Ей всего семнадцать, Сань! Очнись уже! Ты просто параноик!» – нашёптывал ему на ухо внутренний некто, – «Так уверен в самом худшем? А где повод? Что же, интересно, таким тебя сделало? Война? Стена? Бедность? Колония? Она? Да хоть тысячи причин придумай, всё равно это неправда. В этом виноват – просто прими это – ты сам!»