Нина Ивашинникова - Золотое озеро детства. Рассказы для детей и взрослых

Так мы всей семьей переехали из большого северного города на Баренцевом море вслед за нашим отцом. Мама с болью в сердце прощалась со своим родным городом, при этом отец успокаивал:

– Ничего, Лариска, через два года вернёмся!

Один Бог знал тогда, что мама попрощалась с Родиной навсегда.

Я, четырёхлетняя девочка, и мне все равно, куда мы переехали, в какой квартире живём, мы – вместе, и это главное. Мама сразу определила меня в детский сад, Олега в школу, а сама устроилась в местный книжный магазин продавцом. Какие книги стали появляться у нас дома! Большие и маленькие, с яркими иллюстрациями, я перелистывала их и как будто читала эти сказки: Шарль Перро «Золушка» «Конёк-Горбунок» Ершова, «Поросенок Плюх» и ещё много разных книг. Появилась целая библиотека! Мой брат обожал читать, порой, до самой ночи сидел, склонив голову над очередной сказкой, которую мама приносила из магазина.

– Учись, Нинка, читать, много книжек интересных. Будешь умная, как я, – с гордостью говорил Олег.

Из окна нашей двухкомнатной квартиры мы с братом часто наблюдали за парашютистами – много их спускалось из-под небес, как маленькие лёгкие белые одуванчики летели они на землю, слегка раскачиваясь в воздухе. С другого окна под нашей квартирой находился магазин, и крыша его служила нам балконом; я спускалась на неё и рассматривала прохожих, идущих по улице.

Вспоминаю, как в детском саду у меня появился первый жених Мишка. Он, сидя в песочнице и строя башни, отмахивался лопатой от нас, пытающихся залезть в песочницу детей. Не повезло, конечно же, мне. Со всего маху Мишка огрел меня по голове железным торцом лопаты так, что кровь хлынула и потекла тёплой струёй на бровь. Я схватилась за голову и села. Боли не было. И страха от заполненного кровью глазом тоже. Интересно, как я теперь буду жить с такой головой? Что скажет папа? В тот момент я поняла, что Мишка мне женихом никогда не будет… То был первый памятный «подарок» – шрам у виска длинной в палец, оставшийся на всю жизнь.

Или другой случай: такое бывает, наверно, в каждом детском саду, когда у воспитателя появляются любимые дети. Не то что их любят, а на тебя злятся и ругают, нет, просто к тебе равнодушны или не замечают вовсе, а любимчиков выделяют, ставят в пример, угощают, обнимают и целуют. Так было и со мной. В любимчиках я не была, скорее наоборот. Ну как можно любить маленькую некрасивую девочку без косичек, с торчащими во все стороны волосами и грызущую ногти? Однажды воспитатель сказала детям:

– Посмотрите, ребята, какой чайничек я вам принесла, – и весело показала металлический кукольный чайник. – Сегодня я подарю его ребенку, который целый день будет стараться и не получит ни одного замечания.

Этим счастливчиком должна быть я! По крайней мере, мне очень этого хотелось. Целый день я старалась, выполняя все указания воспитателя: подчищала хлебушком края тарелки, ложилась в кровать, заводя руки за голову, как учила нас воспитатель. Правда, не спала, а всё думала о подарке. После полдника воспитатель сказала:

– Я хочу чайничек подарить самой послушной девочке – Валечке!

Я нахмурила брови.

– Но я тоже старалась! – с горечью в голосе возразила я.

– Конечно, тебе, Ниночка, коробочка от чайничка, – сказала воспитательница. – Она тоже очень полезная.

Вечером я принесла коробочку домой.

– Папа, пожаловалась я, – я хорошо себя вела, но чайничек достался Вале!

– Ну и дура же ваша воспитательница! – сказал отец. – Так ей и передай. Не ной!

По выходным я часто гуляла во дворе дома с подружками, придумывая разные игры. Однажды увидела, как соседская девчонка что-то аккуратно складывает в ямку. Подбежала и спросила с любопытством:

– Что ты там копаешь? Можно мне посмотреть?

– Это секретик! – гордо ответила та. – Я взяла у мамы цепочку, положила её в ямку, сверху закрыла стёклышком и присыпала песком, а на бугорок воткнула камушек. Буду заглядывать туда, сколько хочу.

Она не знала, что это теперь был и мой секретик. Одна, попросившись у мамы погулять, выбежала на улицу, глазами нашла холмик с камушком, едва заметный среди деревьев, и тихо склонилась над ним. Огляделась по сторонам и робко отгребла песочек; я долго смотрела на цепочку сквозь прозрачное стеклышко… Через несколько дней секретик куда-то исчез. Долго рыдала соседская девочка, получив хорошего ремня за потерянную золотую мамину вещь.

В нашем серванте в вазочке лежали золотые часики, свадебный подарок маме. Стрелка у них давно сломалась, и часы тихо ждали своего ремонта. Однажды мой взгляд упал на них. «А что, – подумала я, – надену их на руку и пойду гулять». Прогуливаясь около магазина, я увидела мальчика, на груди которого был пристёгнут круглый значок-переливашка. О таком значке, огромном, со слонёнком, который при повороте подмигивал, можно было только мечтать!

– Мальчик, а можно у тебя взять поносить этот значок? – робко спросила я.

– Нет, – ответил тот. – Ещё чего! Он у меня один.

Я достала из кармана часы.

– А на часики поменяешься?

Незнакомец повертел в руках золотую вещь, приложил к уху и неохотно сказал:

– Не тикают. Сломаны, наверно. Ладно, меняемся, – и, отстегнув значок, протянул его мне. – На, держи.

Я, счастливая, помчалась домой.

– Мама, смотри, у меня значок со слоником!

– Красивый, – равнодушно ответила мама, – где же ты его взяла?

– На твои сломанные часы поменялась! – с гордостью воскликнула я.

– Часы?! – закричала мама.

Дальше я помню, как жёсткий ремень в руках отца обжигал мою ни в чём не повинную попу.

Тогда же я впервые напилась пива. Допьяна, так хотел папа. Он сказал мне однажды, слегка заплетающимся языком:

– Нинка, ты моя плоть и кровь, и ты пройдешь моей дорогой, хочешь ли ты этого или нет.

Я пробовала возразить:

– Но я же маленькая. Я девочка…

И вмиг была подстрижена наголо ручной машинкой.

– Всё, сказал отец, – ты лысая как я. Да не реви, лучше выпей!

Я глотнула горькую колючую противную жидкость, с виду похожую на лимонад, и сквасила лицо.

– Что, не нравится? – засмеялся папа. – Пей давай!

Я, зажмурив глаза, залпом выпила стакан. Через пять минут папа куда-то поплыл перед глазами, стало безразлично уже, лысая я или с волосами, еле доплелась до кровати и провалилась куда-то в тёплую сонную пучину.

Утром меня с братом кто-то ударил по голове. Ничего не понимая, спросонья, я заревела. Следом заревел брат. Напротив кровати стоял пьяный отец, сжимая от злости кулаки:

– Вставайте, сукины дети! Завтракать!

Мы со слезами сели за стол. Есть не хотелось. Я, всматриваясь в тарелку с творогом сквозь застывшую призму слезы, вдруг представила белый дворец, в котором живёт принцесса, и ложкой начала строительство. Не успев прокопать ров вокруг строения, получила второй удар ложкой по голове.