Яков Капустин - Чудны дела твои, Господи

А защитить меня некому, потому что брат Алик ушёл в армию, а мама всегда на работе в литейном цехе. А со мной никто не дружит, потому что я не пионерка и полицайша.

А какая я полицайша, если дороже товарища Сталина для меня на свете никого нет.

И мне очень тяжело и плохо. А дружит со мной только наш пёс Тарзан, но он ничего не понимает.

Кроме Вас, дорогой товарищ Сталин больше некому меня защитить.

Если вы мне не поможете, дорогой товарищ Сталин, я повешусь на чердаке с вашим портретом на груди.

И все тогда поймут, что я люблю Родину и Вас дорогой товарищ Сталин так, что готова отдать жизнь. И они все ещё пожалеют, что потеряли такую настоящую патриотку. Но будет поздно.

А ещё, арестуйте директора Сергея Ивановича Сомова за то, что он не выполняет Ваших указаний.

Будьте здоровы дорогой товарищ Сталин на радость всему советскому народу.

Ваша настоящая дочь Женя Косулина из 6-Б.

26 ноября.1949 года»

Женя очень боялась, что мама не разрешит ей беспокоить товарища Сталина, а потому побежала на угол, чтобы бросить письмо в ящик до маминого возвращения.

Она последний раз перечитала адрес: город Москва. Дорогому товарищу Сталину.

И опустила в щель письмо.

Сначала Женя ждала ответа, но проходили дни и недели, а ответа не было.

– Наверное ему ещё не передали письмо – я же не одна такая, кто ему пишет.

Потом Женя перестала ждать и только иногда вспоминала об этом.

Поэтому она очень удивилась, когда её прямо с урока повели в кабинет директора.

Там сидело несколько учителей и два военных человека.

Один из них тот, что был постарше, обратился к Жене:

– Вот Женя, товарищ Сталин прочитал твоё письмо и дал указание принять тебя в пионеры. Мало того, он сам прислал тебе пионерский галстук, который ты должна носить с честью и гордостью, потому что в нашем городе ни у кого такого галстука нет. И ещё товарищ Сталин распорядился проследить, чтобы ты хорошо училась и поступила учиться на лётчицу, чтобы защищать нашу Родину.

Он передал галстук пионервожатой, и та повязала его Жене.

Все учителя пожали Жене руку, как взрослой, а директор сказал, что завтра выпустят стенгазету и сделают объявление по всем классам.

Галстук был шёлковый. Такой в классе носила только одна девочка.

Все ученицы подходили и спрашивали у Жени разрешения дотронуться до галстука товарища Сталина. Женя всем разрешала. Она была счастлива и всех любила.

После уроков Женя шла по улице, и ей казалось, что все уже знают про её галстук от товарища Сталина.

И все смотрят на неё и радуются вместе с ней.

На стене поликлиники висел большой плакат, на котором товарищ Сталин обнимал маленькую девочку. Женя впервые обратила внимание на счастливое лицо девочки.

– Как у меня – подумала Женя – Какое же это счастье жить в стране, где о каждом простом советском человеке заботится самый добрый и отзывчивый человек на земле – товарищ Сталин.

Женя подошла поближе к плакату, стала по стойке «смирно» и отдала салют.

Ирина Семёновны Радецкая была огорчена и расстроена всерьёз.

Пересматривая свои альбомы с фотографиями, она обнаружила, что один из них пропал.

Причём пропал, именно тот, в котором были особенно дорогие ей фотографии и, которые имели большую революционно-историческую ценность.

Она собиралась завещать этот альбом музею Революции.

И вот он был кем-то бессовестно украден.

Ирина Семёновна немногих удостаивала чести посмотреть на снимки, где она стояла рядом с самыми выдающимися деятелями революции и государства.

Причём некоторые из них были неофициальными, что говорило о близости её к этим людям, а так же о её близости к руководству революцией и страной. Конечно, только завистники могли нанести ей такой тяжёлый удар.

Все эти легкомысленные революционные дамочки, искавшие в революции выгоду и удовольствия. Таких в пансионате для старых большевиков, где доживала свой век Ирина Семёновна, было большинство.

Для неё же революция была и смыслом и целью жизни.

…Фира Соломоновна Бронштейн (в замужестве Радецкая Ирина Семёновна) была ровесницей века.

Февральскую революцию она встретила с восторгом и из множества появившихся партий и движений примкнула к большевикам, как наиболее радикальным и близким её духу и характеру. Она была образована, хорошо умела печатать на машинке и работала, сколько хватало сил, на благо революции.

Ещё в гимназии она познакомилась с теорией Зигмунда Фрейда о значении секса для человеческой деятельности, а потому не отказывала в близости своим сотрудникам, если считала таковых достойными революционерами.

Это она рассказала этой дешёвке Сашке Коллонтай о своём взгляде на сексуальные отношения между революционерами, а та бессовестно выдала её идеи за свои, придумав от себя легкомысленный принцип «стакана воды».

Однако Ирина Семёновна не относилась к сексу так поверхностно, как Александра Коллонтай, а уж о том, чтобы до победы революции завести себе любовника или мужа не могло быть и речи.

Даже получать удовольствие от секса Ирина Семёновна себе не позволяла. И если очередной партнер доводил её организм до высшей точки удовольствия, она долго корила себя за это и больше с этим партнером не встречалась.

Мало было в высшем партийном аппарате мужчин во времена революции и Гражданской войны, которые не пользовались её помощью для поднятия тонуса и работоспособности.

Но никому и в голову не приходило считать её доступной и дешёвой женщиной, потому что никаких себе привилегий и подарков она не принимала, и продолжала, после близости, держаться официально и независимо.

А если у ответственного работника была жена или любовница, то мечтать о контакте с Ириной Семёновной ему бы и в голову не пришло.

Все знали, что для неё это революционный долг и не более. Не зря же сам Сталин назвал её как-то Валькирией революции.

И она была уверена в 30-х годах, что это именно он защищает её от чисток и репрессий, хотя она всю жизнь до войны работала в партийном аппарате, которого репрессии коснулись в первую очередь.

Она верила, что и сам Сталин свои поступки и решения определял только революционной целесообразностью. Уж она-то хорошо знала, что Сталин никого и никогда не наказывал из-за личных антипатий. Как и она сама, Сталин жил только интересами революции, и за это она его уважала и прощала ему любые ошибки.

К репрессиям Ирина Семёновна относилась спокойно.

Она представляла страну в виде мчащегося перегруженного автомобиля. И, если останавливаться за каждым упавшим из кузова кирпичом, никуда не доедешь. А, если автомобиль застрял в грязи, то часть кирпичей можно и сбросить, как бы жалко их ни было. А иначе не нужно было и браться за революцию. Могли бы жить, как и прежде, если страшно испачкать руки.