Яков Капустин - Чудны дела твои, Господи

– Нехай лучше мой Ванька сдохнет к чёртовой матери, чем я позволю этой пархатой жидовке дотронуться до него своими грязными лапами!

И тогда Ирка и Боря заявили матерям, что, если они немедленно не помирятся, то дети сбегут на целину А, если и это не поможет, то оба отравятся уксусом.

Дети были так серьезны и взволнованы, что женщины не на шутку перетрусили и приняли обоюдное решение немедленно помириться.

После Ванькиного выздоровления в середине коридора установили столы и праздновали всем коллективом, потому что все уже устали конфликтовать из-за какой-то верёвки.

Вот так и закончился этот конфликт, который возник почти с началом Холодной войны, но закончился на два десятилетия раньше, благодаря уму и мудрости двоих детей.

Боря с Иркой закончили кораблестроительный институт, поженились, родили двоих детей и уехали в середине семидесятых в Канаду.

Их родители подружились навсегда и жили практически одной семьёй в новом доме, построенном на месте общежития.

В начале девяностых Клавка Коробчиха умерла.

Мадам Орлович рыдала в голос, потому что, по её словам, умер самый дорогой в её жизни человек.

Сама она тоже вскоре умерла.

Боря с Иркой иногда приезжают из Канады на могилы родителей, которые похоронены рядом.

Люба всегда считала себя очень счастливым человеком, потому что у неё была вера.

Она верила в Бога, в коммунизм и верила Афанасию. Во всё это она верила до самоотречения и без всяких оговорок.

В Бога она просто не могла не верить. Иначе откуда же всё. Коммунизм был для неё итогом развития человечества, потому, что по её понятию, человечество должно становиться всё лучше и богаче.

А Афанасий был самый добрый и честный человек на Земле. И полюбила она его сразу и навсегда.

После окончания института их, как супругов, послали работать в одну школу и выделили большую комнату в общежитии кораблестроительного завода.

Любу радовало, что её Афоня верил в коммунизм так же, как и она, и от этого их любовь и дружба были ещё крепче. Расходились они лишь в одном вопросе.

Люба считала, что сначала люди в Советском Союзе достигнут совершенства, а только потом уже наступит изобилие. А Афанасий верил, что изобилие наступит раньше, а от этого и люди будут всё более совершенствоваться.

Они много спорили по этому поводу, но это не омрачало их жизни, потому что оба они были молоды и счастливы.

Конечно, они видели и понимали, что не всё идёт честно и правильно, но что же поделать, если поставлена такая невиданная в истории цель, которая изменит навсегда к лучшему жизнь человечества. Приходилось мириться с временными трудностями и ошибками.

Порой Люба всё-таки соглашалась с мужем, что хорошая жизнь повлияет на людей положительно. Особенно, когда приходилось мыть пол в коридоре.

Коридор был очень длинным. С каждой стороны находилось по десять дверей от жилых комнат. У дверей стояли сундуки с картошкой, а на них постоянно гудели примуса.

Каждая хозяйка мыла в коридоре только участок, захватывающий пространство её комнаты. Так было всегда. А поскольку мыли все в разное время, то чистоту в коридоре навести было невозможно. По этому поводу женщины бесконечно спорили, враждовали и объединялись во враждующие кланы. Конечно, находились и другие поводы для ссор, но мытьё полов было основным.

С самого начала Люба решила, что будет всегда мыть весь коридор.

– Пусть смотрят, как нужно жить в коллективе. И как люди будут жить при коммунизме.

Со временем все поймут, как это хорошо и правильно.

Она не участвовала в спорах. С соседями была вежлива и доброжелательна, и спокойно переносила насмешки по поводу её стараний по наведению порядка.

Иногда ей просто вредили подвыпившие соседи, пройдя грязными сапогами по свежевымытому полу.

А то и «нечаянно» могли зацепить полное ведро. Но Люба даже не раздражалась по таким пустякам. Она знала, что при коммунизме такого не будет, и вносила свой маленький вклад в его построение.

Наоборот, они верили с Афоней, что как только все начнут мыть коридор полностью, так это и будет один из признаков приближения коммунизма. А начнут обязательно.

И хоть они часто шутили по этому поводу, верили они в светлое будущее безгранично.

Потому что иначе и быть не могло.

Многие соседки понимали, что Люба права, и говорили ей, что мыть пол нужно по очереди весь сразу, но переступить через свои многолетние кровные обиды и убирать возле дверей своих обидчиц они не могли.

А потом пришла война.

Афанасий ушёл добровольцем, а Любу на службу не взяли из-за хромоты, оставшейся после недавнего перелома голени.

Но она не могла смириться с тем, что не участвует в защите страны и, бросив школу, пошла на курсы электросварщиков, при кораблестроительном заводе.

После возвращения из эвакуации Люба вернулась на завод, потому что сидеть в школе после такой войны ей казалось немыслимым и неприличным.

А кроме того её угнетала сама мысль, что придётся постоянно слушать пустые женские разговоры в учительской.

Похоронка на Афанасия пришла ещё в сорок втором.

Люба снова жила в своей комнате и так же продолжала одна мыть целый коридор, несмотря на то, что половина соседей уже сменилась. И хотя ей уже не хотелось этого делать, сама мысль о том, что она этим предаст Афанасия и их веру в коммунизм, была невыносимой.

Но настроение у неё становилось всё печальней.

После двадцатого съезда Любе снова захотелось жить.

Она стала собирать у себя соседских детей и читать им часами сказки и рассказы русских писателей. Кроме того она постоянно кому-нибудь из соседей помогала деньгами, потому что зарабатывала намного больше многих мужчин.

Соседи её уважали и любили, и Люба этим очень дорожила.

На заводе она тоже была в большом уважении у начальства, потому что руководила лучшей бригадой сварщиков и была активным коммунистом и безотказным общественником.

Ей даже предлагали отдельную квартиру, но Люба не могла на это пойти, когда вокруг столько многодетных семей.

Как-то возвращаясь с работы, Люба увидела во дворе тележку с хлебом, и соседи сказали, что теперь хлеб и молоко будут продавать прямо во дворах, для удобства трудящихся.

– Вот, начинается – в этом Люба увидела приближающиеся признаки коммунизма.

Но через некоторое время вдруг стали происходить перебои со снабжением продуктами. Люба понимала, что это временные трудности. Не может это долго продолжаться в стране, которая запускает спутники.

Однажды её включили в состав рабочей делегации в Болгарию.

Народ жил там бедно, но перебоев с продуктами не было, и в магазинах свободно продавался хлеб, молоко и сыр К русским отношение было тёплое, доброжелательное и открытое.