Николай Кривошея - Кровавый и непокорённый

«Ну тысяч двадцать, могу принести завтра остальное на следующей неделе».

«Круто… А ты мажорик…», – пропищал противный голос.

«Да, все они мажорики – когда очко играет!», – дикий хохот разорвал тишину, голос последнего был не знаком мне, наверное, это был кто-то из тех трех оставшихся.

«Деньги ты нам так и так принесёшь, ну а, чтобы не опаздывал, мы тебя напоследок немного ускорим», – сказал Сокол.

Глядя в щель, я увидел, что Сокол двинулся в сторону Тимура. Я понял или сейчас, или никогда.

«Бродя-я-яга-а!!!», – я услышал крик своего друга.

Это он, это сигнал. В лезвии ножа отразилась полная луна. Сжав рукоять ещё крепче, я взлетел на кучу гравия. К сожалению, я не видел, куда именно мне придётся приземляться, после последней фразы расстановка фигур «на шахматной доске», как мне тогда показалось, существенно поменялась. Тело моё возвышалось над забором и над теми людьми, что были в Хлебном переулке. Ни секунды не медлив, тем самым, не теряя элемента неожиданности, левой ногой я опёрся на забор и прыгнул, заводя нож в боевое положение. Глаза тех людей, над которыми я возвышался, я не видел, но могу поклясться, что такого они не ожидали. Готов поспорить на что угодно, что их десять глаз были похожи на глаза газели, которая в самый последний момент увидела подкрадывающегося гепарда. Приземлившись за спиной у одной из этих тварей, мой нож сверкнул в темноте и вошёл по рукоять в рёбра парнишке в клетчатой рубашке. Дикий крик разорвал ночную тишину и мои барабанные перепонки. Оттолкнув от себя тело, яростно корчащееся в судорогах от боли.

«Вале-е-ера-а-а!», – истошно заорал ещё один стоящий рядом.

Боковым зрением заметил, что Тимурик тоже не скучал. В то время, когда я расправлялся с первым «животным», Тимур, воспользовавшимся моментом от всей души жахнул ногой в живот гада, стоящего рядом с, как мне показалось с Соколом и выбил у него биту. Разворот и удар в голову. Раздался пискливый-мажорный стон. Я машинально обернулся в сторону кричащего, теперь я увидел, кто это был и узнал этот голос. Тот самый пискляво-завышенный. Его окровавленное лицо запомнилось до сих пор, до сих пор! Как фотография. И тут удар, ещё удар, уже в мою сторону. Предположительно от парнишки, прокричавшего имя своего поверженного друга. На секунду я потерялся, немного потемнело в глазах. Придя в следующую секунду в чувства, открываю глаза и тут ещё удар по печени. Согнувшись в три погибели от боли. Я хотел было попятиться назад, на автопилоте. Но решил попробовать неожиданный ход, в согнутом положении резко двинувшись вперёд, на удивление своему сопернику. Раскинув руки, как статуя Христа в Рио, я, не разгибаясь, прыгнул на парнишку. Мой план бы удался, если бы не одно НО. И это НО было весьма весомым, примерно как удар битой по моему хребту. Моё тело резко сменило первоначальную траекторию – сложилось как старая раскладушка и начало заваливаться, я вскрикнул от резкой боли в спине и шее. Моё туловище предательски завалилось как мешок с картошкой в ноги к моему врагу. Понимая, что моя небольшая хитрость потерпела фиаско, используя последних шанс я, оттолкнувшись от земли, расслабил тело и завалился к нему в ноги.

«Бродяга!», – услышал я справа, я знал, кто это был, в его голосе были нотки волнения за своего друга.

Но все это было не просто так, в момент унизительно падения, мне удалось обхватить его ноги и снова нож вошёл по рукоять, теперь уже в ногу другому противнику. Его крик перекрыла боль от очередного удара по моей спине. О, да, это снова была бита. Хорошо, что хоть не нож, но от этой мысли меньше боли не стало. Очередной удар был в шею от поверженного мною соперника. Он упал, корчась от боли, а я получил очередной удар в ключицу. В это время Тимур махал отвоеванной битой, как донской казак шашкой. Сокол, так и не пришедший в себя после душераздирающего вопля своего компаньона пропускал удар за ударом. Голова, шея, руки – бита работала на ура. Истошные крики один за одним прорезали ночную тишину. Нас наверняка должны были услышать. Возможно, уже сейчас летит милицейская буханка по дороге, вдоль которой я бежал пятнадцать минут назад. Я резко развернулся на спину и увидел надомной парнишку, державшего биту. Замах. Мимо. Я успел перекатиться и увернуться от удара. Следующий замах в принципе мог стать результативным, но удар Тимура битой ему по голове отправил последнего вымогателя в нокаут.

«Вставай, отваливаем отсюда», – запыхавшись, проговорил Тимур.

Я кое-как поднялся и отряхнулся.

«Ну ты, Бродяга, черт!», – вытирая брызги крови с лица, продолжил Тимур.

«С какого это я черт? Тебе последние мозги вышибли?», – в недоумении переспросил я.

«Ты мог нормально зайти, а не как ниндзя?», – распалялся мой друг.

«Каким ху… м я мог нормально зайти? В три часа ночи, случайный прохожий, да еще и тут? Дааа… тебе видать хорошенько по голове приложили», – выпалил я, потирая отбитую спину.

«Да ладно, Бродяга, не бузи. Да заткнись ты!», – Тимур резко кинул взгляд на Сокола. Его тело бурно извивалось в стонах. Подул ветер, неторопливо раскачивая фонарь. Я взглянул на свои руки. Обе по локоть в крови. Переведя взгляд на Тимура, я обратил внимание, что он жадно что-то ищет.

Подойдя к бите и взяв ее в руки, он радостно выдал: «Трофей.»

«Надо сваливать», – сказал я, – «нас много кто мог услышать.»

«Да, валим», – поддержал меня мой друг. И уже повернулся к выходу из переулка, как я остановил его.

«Нет, стой», – резко одёрнув его и подойдя к парнишке с противным голосом, я пошарил по его карманам. Сквозь стоны и девятиэтажный мат в мою сторону, донеслось: «Убери руки». Я хорошенько пнул его толи под рёбра, толи по печени, и запустил руку в карман. Старенькая нокиа оказалась в моих изодранных и окровавленных руках.

«С каких пор ты стал карманником?», – донёсся недоумённый голос Тимура из-за моей спины.

«Да не, подожди, – махнул рукой в сторону друга я, – Алло скорая? Хлебный переулок, поножовщина, пять человек», – сказал я. Голос в трубке прозвучал в ответ не разборчиво, но сквозь стоны лежащих на земле пацанов я смог расслышать «…назовите… свое имя… фамилию». «Василий Теркин, епта!», – выпалил я, и протерев трубку об футболку, выбросил ее.

«Ну сейчас-то сваливаем?», – в нетерпении басом прохрипел Тимур.

«Да, сейчас подожди» – подобрав свой окровавленный нож, я тоже вытер его об футболку рядом лежащего, уже не стонущего, раненого парнишки.

Наверное, в обмороке, предположил я.

«Я вас обоих урою, – послышался справа от меня голос Сокола, бившегося в истерике, – вы слышите! Заживо закопаю!»

«Заткнись вошь!» – яростно прокричал Тимур.

Он подошел к Соколу и присел на корточки, так что голова сокола оказалась вверх ногами. Они оба смотрели глаза в глаза.