Игорь Ягупов - Рассказы

– Раз уж приперлись, надо по-ихнему здороваться, – огрызнулся новобрачный. – Причем здесь август?

– Как же так? Во блуде зачавши? – только и смог выдавить из себя служитель культа, растерянно глядя на, как казалось, заполнивший всю церковь огромный живот невесты.

– Это непорочное зачатие, – хмыкнул молодой, сорвав смешок у публики.

– Радуйся, что я не еврейка. Я бы тебе сейчас собственными руками обрезание сделала, – пообещала молодая, обводя помещение мутным взглядом свирепого, но обессилившего зверя.

– Не кощунствуйте в храме божьем, – откликнулся то ли на «обрезание», то ли на «непорочное зачатие» священник, рассматривая подозрительные желтые разводы на подоле новобрачной.

– Слушай, поп, я не виноват, что эта дура захотела венчаться, – взревел молодой, тыча пальцем в жену. – И ты меня не зли. А то я сейчас над тобой совершу порочное зачатие.

Священник вздрогнул.

– У меня нервы не железные, – как-то примирительно добавил молодой, указав при этом на свои багровые уши.

Из церкви поехали в ресторан. Молодая сидела за столом прямо, как пограничный столб, боясь расплескать содержимое собственного желудка. Ее муж больше налегал на водку. Праздник катился к своему логическому завершению, когда приятели жениха выкинули фортель. Пошептавшись о чем-то между собой, они, воспользовавшись тем, что молодой на миг отвернулся, подхватили уже не имевшую сил сопротивляться новобрачную под мышки и утащили куда-то по коридору. Судя по запаху – в сторону пищеблока.

– Молодку украли, – умильно закивала головой сведущая в таких делах бабушка. – Муж заметит – будет выкупать.

Муж не заметил. Через полчаса теща фальшивым голосом театрально громко вопросила в пространство:

– И где же наша красавица?

Муж и тут не среагировал. Еще через полчаса дружка, уставший удерживать новобрачную на кухне, сообщил ему о похищении открытым текстом.

– Да кто ж ее украдет такую? – содрогнулся молодой. – Поди блюет где-нибудь в туалете. Водка-то еще осталась? Эй, мать, дай-ка мне вон ту бутылку…

Еще через час не имеющие возможности крикнуть «горько» гости стали скандировать:

– Не-вес-ту! Не-вес-ту!

Видя, что ему не дадут спокойно насладиться огненной водой, новобрачный злобно обвел взглядом зал. Не обнаружив нигде свою раздувшуюся половину, он встал и заревел, адресуясь, по-видимому, к ней же:

– Если ты, тварь, через пять минут не придешь, я тебе всю морду раскровеню!

Свое обещание он подкрепил увесистым, со всего маху ударом по столу. Посуда на столе подпрыгнула, и покоившийся на блюде поросенок, истекающий жиром, доверчиво ткнулся носом прямо теще в подол.

Теща завизжала так, как, наверное, не визжал сам этот маленький поросенок в последние минуты своей жизни. С резвостью, которую трудно было ожидать в женщине за пятьдесят, она со сноровкой опытной стриптизерши стала сдирать с себя пропитанные раскаленным жиром и оттого невыносимые колготки…

И тут появилась молодая. Она шла по коридору, и духовки ресторанной кухни подсвечивали ее сзади адским пламенем. Ее ножки, видные сквозь полупрозрачное платье, из-за огромного живота казались тонкими, как спички. Изнуренная последними днями беременности, она двигалась тяжело и враскачку, как капитан Флинт по палубе своего пиратского фрегата. А в ее правой руке был крепко зажат огромный разделочный нож.

– Только тронь меня, обрубок красноухий, – скорее телепатически передала, чем произнесла она, – только попробуй, я тебе все кишки выпущу…

Что было дальше, я не знаю. Увидев нож, я тихо сполз со стула и незаметно, прикрываясь подружкой (говорят, на женщинах колюще-режущие раны заживают быстрее), выскользнул из зала.

А молодым остается только пожелать жить долго и счастливо. Если, конечно, еще одно сказочное пожелание: умереть в один день – не сбылось для них прямо тогда же, в день их свадьбы.

– Дуглас, – сказал попутчик.

– Что? – не поняли мы.

– Дуглас, – повторил попутчик и для большей убедительности ткнул желтым от табака пальцем в картинку сканворда: – Это Дуглас. Не Майкл, конечно, а Кирк.

– Понятно, – сказали мы, натянуто улыбнувшись.

Поезд Донецк-Москва мерно отстукивал километр за километром. Чтобы хоть как-то убить время, мы увлеклись сканвордом. Угадали бы мы сами актера Кирка Дугласа? Не знаю. В любом случае нас опередил попутчик.

Он подсел к нам на одной из станций. Высокий, слегка полноватый немолодой уже мужчина. Грива седых волос. И пиджак. Помятый, видавший виды пиджак. Он так и сидел в нем, выпрямив спину и глядя в окно, как будто ожидая своей станции.

– Далеко ехать? – поинтересовались мы.

– До конца, в Москву, – обстоятельно пояснил попутчик, добавив, чтобы не осталось уже никаких сомнений: – Домой еду.

– Угу, – кивнули мы, тут же уткнувшись взглядами в пол. Упаси вас бог разговаривать с москвичами в поезде. Они отравят вам всю дорогу, рассказывая о том, как дружили с Юрием Никулиным. Все москвичи почему-то были с ним лично знакомы. Узнав о том, что вы из Мурманска, москвичи обязательно спросят:

– Ой, а это где?

А представитель сильного пола тут же добавит:

– Я когда-то служил в Североморске.

Никто из москвичей не знает, где находится Мурманск. Но все они при этом служили в Североморске и ловили треску в Кольском заливе голыми руками. В общем, никогда не разговаривайте в поезде с москвичами.

Потом мы увлеклись сканвордом, потом попутчик подсказал нам Кирка Дугласа, потом… Ему – попутчику, не Кирку Дугласу, конечно, – явно не хватало общения. А мы тем временем споткнулись на очередном загадочном вопросе сканворда.

– Самокат, самогон, самопал… – искали мы ответ, и взгляды наши опрометчиво блуждали по купе, где они встретились со взглядом попутчика.

– А я сканворды никогда в дороге не разгадываю, – пояснил он, явно цепляя нас на крючок для разговора.

– У, понятно, – протянули мы, приготовившись к рассказу о дружбе с Никулиным.

– Я раньше перед поездкой всегда покупал тетрадь, – продолжил попутчик, – обыкновенную тетрадь в двенадцать листов. Садился в поезд и начинал по памяти записывать имена актеров: Майкл Кейн, Дэнни Айелло, Джин Уайлдер, Кристофер Ллойд, Джон Лейн… Мог так всю тетрадку исписать, ни разу не повторившись. Всех знал. И все фильмы с ними. Замечательные фильмы. И актеры, конечно, тоже. Я из-за них в театральный институт и пошел.

– Вы артист? – почти обреченно поинтересовались мы, уже предчувствуя плавный переход к знакомству с Никулиным.

– Актерство у меня в душе, – как-то уклончиво ответил попутчик. – Всех актеров знал, актрис, фильмы, роли мог цитировать часами. Когда в институт пришел поступать, я так прямо и сказал приемной комиссии: «Вы не можете меня не взять, я вам сейчас целую тетрадку заполню именами актеров, не повторяясь. И любой их фильм назову с датой выхода на экран…»