Валерий Сергеев - Люди и тени. Тайна подземелий Кёнигсберга

Минутой позже следом за «странным монахом» в том же направлении неспешно выехал третий всадник. Любой прохожий, взглянув на него, сразу бы подумал: это – польский шляхтич… А если и не шляхтич, то, по всей видимости, доверенное лицо некоего важного господина. Он ехал, широко улыбаясь и приветливо кивая встречным молодицам, и казался вполне беспечным, словно совершал увеселительную прогулку. Особи женского пола не могли не отметить его красивое мужественное лицо и обольстительный взгляд. Но, удивительное дело: те, кто оборачивался вслед проехавшему молодцу, спустя всего несколько мгновений, уже не могли его разглядеть – тот непостижимым образом растворялся среди спешащих по делам людей, густой листвы деревьев, за уступами домов и в узких переулочках.

Через некоторое время первый господин достиг окрестностей замка Нойхаузен, о чём свидетельствовал виднеющийся в пятистах рутах впереди орденский Мельничный дом со стройной кирхой. Всадник спешился, оставил коня щипать сочную траву близ ручья, а сам удобно расположился в тени роскошного дуба. Второй, так похожий на монаха, следовал за данным господином вплоть до его остановки. Некоторое время он, спрятавшись за деревьями, наблюдал за ним. Наконец, убедившись, что тот намерен посетить Нойхаузен, как только немного отдохнёт, повернул своего коня обратно.

Третий же всадник, издалека заслышав его приближение, быстро и бесшумно укрылся в придорожном кустарнике. «Странный монах», между тем, погнал коня к Кёнигсбергу, но не остановился возле дома, из которого выехал утром, а повернул в сторону Трагхайма. Целью его был роскошный особняк на берегу Замкового пруда.

«Польский шляхтич» отследил его путь до самого конца, при этом умудряясь оставаться незамеченным, после чего повернул коня в сторону Нойхаузена, где через час встретился с первым господином.

– Итак, слежка за мной велась… – то ли спросил, то ли сделал вывод Вёллер, когда Симеон слез с коня и повёл его к ручью.

– Как говаривали в Риме: Caveant consules 38 38 «Пусть консулы бyдyт бдительны» (указание римского сената консулам в критические для госyдаpства моменты) – Берегитесь, будьте на страже! , – ответил казак, утирая пот с лица. И делано-озабоченно: – Пока некоторые наслаждаются красотами природы, другие выслеживают злодея…

– Не томи душу, дружище, – улыбнулся «герр доктор» и участливо похлопал по плечу товарища. – Рассказывай, что видел!

– Когда есть пиво, приходят и гости, – промолвил Симеон. – Да, слежка велась.

Он наклонился к ручью и сделал несколько жадных глотков. Затем зачерпнул воды и омыл ею лицо и шею. – Помнишь ли, братишка (иногда он употреблял в беседе с Вёллером казацкие выражения, к которым тот давно уже привык), роскошный дом, на который ты давеча обратил моё внимание?

– В районе Трагхайма? Резиденция Скалиха?

– Верно, как сто гадалок нашептало! Проследив твой путь, шпион помчался докладывать своему покровителю. А коль тот обитает в доме Скалиха, то отсюда можно сделать вывод…

– …Всё-таки Скалих, – выдохнул Вёллер.

– Очень похоже на это… Но не будем торопиться. В нашем Кодексе дипломата есть замечательная фраза: «Если среди тысячи доводов есть хотя бы один сомнительный, проверь его, прежде чем переходить к действиям»…

– Непременно проверим, дружище. Для этого мы и прибыли в Нойхаузен. Впрочем, нас ждут… Надо торопиться. Действуем, как ранее договорились.

Спустя минуту, два друга были уже на конях и следовали к замку.

Вытянутый прямоугольник замка Нойхаузен был форпостом, охраняющим Кёнигсберг с северо-восточной стороны. Находился он от Королевского замка на расстоянии более одной прусской мили 39 39 Примерно 7.5 км. . Строение было возведено в 1295—1297 годах и впоследствии не раз укреплялось и перестраивалось. На первый взгляд размеры замка не впечатляли: крылья строений имели длину: западное и восточное – около ста локтей, а южное и северное – 150 40 40 Примерно 60 на 90 м. . Всё сооружение было обнесено мощными стенами, а широкий ров наполнялся водой из Мельничной речки с запада и одноимённого ручья с востока. Ниже по течению река и ручей сливались, образуя Мельничный пруд.

Замок с недавних пор перестал быть мощным оборонительным сооружением и теперь использовался как летняя резиденция герцога Альбрехта. Здесь, среди болот и густых лесов была прекрасная охота на зверя и птицу.

В настоящее время замок Нойхаузен принадлежал супруге герцога Анне Марии Брауншвейгской. Здесь она жила со своим сыном и наследником Альбрехтом Фридрихом в окружении фрейлин, наставников и учителей принца. Она была рада каждому гостю, пытавшемуся скрасить ее уединение.

Приближение дипломатов было своевременно замечено на сторожевой башне. Приветливо затрубили трубы. По спущенному мосту друзья проехали на территорию Замка. Встретивший их слуга, поклонившись, сказал, что герцогиня готова принять «желанного гостя». Другой слуга повёл коней путников в конюшни, расположенные в северном крыле Замка. Семён последовал за ним.

Конюшня, в которую отвели коней прибывших господ, входила в замковый комплекс и выглядела, скорее, как неприступный бастион. Была она выстроена из крупных камней и покрыта черепичной крышей. Мощные стены и узкие окна-бойницы, навевали мысли о том, что, при случае, даже горстка вооружённых людей довольно долго смогла бы держать здесь оборону. Более мирный вид сооружению придавали снующие под ногами куры. Рядом с конюшней были расположены кладовые, кухня и пивоварня.

Внутри вольеров томилось с десяток лошадей. Здесь было прохладно, пахло сеном, конским потом и навозом, который работники конюшни сгребали в кучу и грузили на телегу. Рой мух кружился над этим «богатством».

– Пусть пан гусар не беспокоится, – объявил пожилой, большеносый конюх казаку, когда тот прижал голову своего Каштана к лицу и по привычке шепнул ему на ухо заветное слово. – У нас отличный овёс и свежая вода. Ваш скакун будет доволен… Право слово, какой красавец! – добавил он, снимая уздечку.

– А с чего ты, братец, взял, что я – польский гусар? – поинтересовался Семён.

– Да повидал я вашего брата, – с улыбкой ответил словоохотливый конюх. – На вас польская одежда и по виду вы – бравый кавалерист. Но, поскольку вы сопровождаете господина Вёллера, а он, насколько я знаю, дипломат, то гусарскую службу вы оставили. Возможно, по ранению!

– Однако, остёр у тебя глаз, дружище!

– Когда служишь важным господам, пан гусар, то поневоле должен всё замечать! Вот вы – вроде бы и при дворе, и по виду шляхтич, но сердце у вас настолько же доброе, насколько и благородное. Для многих дворян конь – существо низкое, животное, одним словом. А для вас он – первейший друг!