Виктор Хорошулин - Дух Альбертины и тайна древней книги. Трилогия

– Выходит, если болезнь прогрессирует в теле, то её остановить нельзя? – тихо спросил Иоганн.

– Auscultare disce ! 18 18 Учись слушать (лат.) Мной уже было сказано: врач обязан знать, как остановить ее развитие на любой стадии…. Заметил ли ты, что при одинаковых ранах и при похожем лечении, одни больные выздоравливают раньше других? А некоторые могут умереть даже при незначительном поражении!

– Тело по-разному борется с болезнью?

– Да. В теле каждого человека скрыты невидимые ресурсы, которые могут противостоять недугам. Для себя я назвал это «жизненной силой» – vim vitae . Задача врача состоит как раз в том, чтобы эту силу пробудить к действию!

– А это возможно?

– До нас этого еще никто не делал. Великий Парацельс 19 19 Парацельс – настоящее имя Филипп Аврелий Теофраст Бомбаст фон Гогенхайм (Гогенгейм), (родился 21 сентября 1493 г. в г. Айнзидельн, кантон Швиц, умер 24 сентября 1541 г. в Зальцбурге) – знаменитый алхимик, врач и оккультист , соединивший медицину и химию, подозревал о существовании таких возможностей и искал их. Но, увы, не нашёл. – После короткого молчания, заложив за ухо седую прядь волос, Пильц продолжил: – Но есть и другие исследователи. И мы в их числе, Иоганн.

– Значит, вы уже давно занимаетесь этой проблемой?

– Да, Иоганн. Но к этому я шёл долгим и непростым путём. Угрызения совести мешали мне лечить страждущих способами, которые легко превращают жизнь в смерть или вызывают новые страдания и хронические недуги, которые часто труднее устранимы, чем первоначальная болезнь. Тогда я понял, что должны существовать иные, менее жестокие и более действенные способы борьбы с болезнью! И я их нашел!

«…Вильгельм Пильц поведал мне о том, что на первом этапе ему очень помогло учение Галена о весовых и объемных соотношениях при приготовлении лекарственных средств: настоек и экстрактов, порошков и мазей…»

– «Все есть яд и все есть лекарство! – предупреждал Гален 20 20 Гален (греч. Γαληνός; 129 или 131 – около 200 или около 210) – античный медик. Создал около 400 трудов по философии, медицине и фармакологии, из которых до нас дошло около сотни. Вскрывал тела убитых животных и гладиаторов. Описал около 300 мышц человека. Доказал, что не сердце, а головной и спинной мозг являются «средоточием движения, чувствительности и душевной деятельности». Доказал, что по артериям движется кровь, а не «пневма», как считалось ранее. Создал первую в истории физиологии теорию кровообращения (он считал, что артериальная и венозная кровь – жидкости суть разные, и коль первая «разносит движение, тепло и жизнь», то вторая призвана «питать органы»). Гален положил начало фармакологии. До сих пор «галеновыми препаратами» называют настойки и мази, приготовленные определенными способами. Он систематизировал представления античной медицины в виде единого учения, являвшегося теоретической основой медицины вплоть до окончания средневековья. , – одна лишь доза делает их тем или иным!» – и с этим трудно не согласиться. Но я, мой дорогой Иоганн, пошел еще дальше: следуя принципу «не навреди» и, желая избавиться от побочных воздействий лекарств, я решил уменьшать дозы ингредиентов, разводя настойки и растворы в воде или спирте все в большей и большей степени. Этот способ приготовления препаратов я вскоре назвал: «метод магических троек» Обычно, я поступал так: готовил концентрированную спиртовую вытяжку из какого-нибудь лекарственного сырья, затем смешивал одну её каплю с 33 каплями спирта, после чего долго и интенсивно встряхивал, таким образом «возбуждая» или, говоря по-учёному, «потенцируя» её. Затем, из полученной смеси бралась следующая капля и разводилась 33 каплями спирта, и этот процесс повторялся 3, 6 или 9 раз – для лечения острых болезней и 27, 30 или 33 раза – для застарелых недугов. Для приготовления твердых лекарственных форм вместо спирта я использовал молочный сахар, и, для потенцирования, тщательно растирал полученный состав пестиком в фарфоровой ступке.

И вдруг, Иоганн, я с огромным удивлением заметил, что после такого разведения или раздробления, многие мои лекарства действовали совершенно иначе. И, как правило, намного сильнее исходного вещества! А сила их воздействия, вопреки здравому смыслу, возрастала от каждого нового разведения! Об этом не было написано ни в одной мудрой книге, и я понял, что сделал своё первое открытие…

Иоганн с восхищение смотрел на своего учителя. Тот зажёг свечи, поскольку в комнате сгущались сумерки, и дал распоряжение Паулю насчёт ужина. Послышались раскаты грома, за окном полил сильный дождь.

– Сейчас мы с тобой, Иоганн, поужинаем знаменитыми кёнигсбергскими клопсами, затем ты отправишься домой. Как следует подумай над моими словами. И запомни: никому не говори о том, что ты здесь слышал раньше и услышишь потом. Наша церковь весьма пристрастна к мыслящим людям. Тех, кто задумывается, ищет, находит и делает выводы, запросто могут обвинить в ереси и колдовстве. Я бы не хотел, чтобы нас с тобой за это бросили в темницу… или повели на эшафот.

Ужин в доме Пильца обычно завершал беседу Учителя с Учеником. Во всяком случае, к данному моменту оба уже чувствовали усталость, поэтому неспешно расправлялись с тем, что приготовила им хлопотливая Грета, и непринуждённо переговаривались на второстепенные темы, обсуждая университетские будни, политику, но чаще всего – последние новости, которыми был богат портовый город.

– Учитель, но вы так и не рассказали о скрытых в теле человека ресурсах… – покончив с клопсами, спросил Иоганн. – Что вы под этим подразумеваете? Может быть, они находятся в каком-нибудь органе? Например, в желудке… И что об этом говорят наши просвещённые предки?

– Да, набив брюхо, всегда вспоминаешь о желудке! – Пильц рассмеялся. – Что же касается твоего вопроса, на него так сразу не ответить… Я с огромным почтением отношусь к своим авторитетным учителям и всем ученым мужам древности, мнения которых придерживается большинство наших врачей, но оставляю за собой право и на собственное суждение. Не могу позволить, чтобы чужие мнения, какими бы громкими они ни были, заглушали мой внутренний голос. Ведь если каждый уважающий себя эскулап перестанет утолять жажду знаний из родника собственного разума, то остановится всякое движение и обновление, а все наше искусство превратится из кристально чистого озера в гнилое вонючее болото!

Иоганн сделал попытку подняться из-за стола, но профессор удержал его.

– Бургундское у меня закончилось. Попробуем нашей, кёнигсбергской кислятины, раз уж пошёл такой серьезный разговор. – Он наполнил бокалы из графина, при этом Иоганн заметил, как Пильц сосредоточенно о чём-то думает. – Прежде чем ты отправишься домой, Иоганн, я попытаюсь сформулировать свою основную мысль и на этом завершить нашу затянувшуюся и такую непростую беседу… Так вот, овладев методом «магических троек», я задумался над словами одного из асклепиадов 21 21 Асклепиады – члены семейств, ведущих свой род от древнегреческого бога медицины Асклепия или Эскулапа. Занимались лечением больных в посвящённых Асклепию святилищах – асклепионах. Первоначально лечение состояло из религиозных обрядов. К ним можно отнести сон в святилище, посредством которого больной мог получить исцеление от самих богов. Жрецы толковали сновидения, в зависимости от которых и назначали лечение. Наиболее известными в древней Греции являлись асклепиады из Коса, Книда и Эпидавра. К косским асклепиадам принадлежит Гиппократ : «Лучшее лекарство от лихорадки – это сама лихорадка!», и, несмотря на новейшие теории врачевания, решил отойти от общепризнанного метода contraria contraries curantur 22 22 Противоположное лечи противоположным (лат.) , а прибегнуть к принципу similia similibus curantur 23 23 Подобное лечи подобным (лат.) . Об этом в нашем университете ты не услышишь! Пока не услышишь… Может быть, пройдут годы, когда люди придут именно к этому… Начал же я так…