Роман Булгар - Офицеры. Книга первая. Излом

– Хорошо бы так, – задумчиво произнесла она, потом тряхнула головой, отгоняя мигом набежавшие мысли. – Ладно, хватит пока об этом. Знаешь, – девушка пристально посмотрела на парня. – Знаешь, что мне хочется сейчас больше всего? Спорим, ни за что не угадаешь!

Ее разгоревшиеся глаза смотрели озорно и вызывающе. Это была уже не Снежная Королева, состоящая из одного жгучего люда.

– Вот и не угадаешь!

– Да, куда уж нам, – Рэм согласно кивнул. – Я тебя знаю еще не настолько хорошо, чтобы на расстоянии улавливать твои мысли.

– А хочется мне… – тут Дина нерешительно помялась. – Извини меня за такую откровенность, ужасть, как хочется искупаться в горячей воде. Вторую неделю невозможно нормально помыться. У них, видишь ли, профилактика. А людям, что делать? Вот мы приезжие, нам что, в общественную баню, что ли, идти? Так я ее терпеть не могу, – она мило поморщилась.

Внутри у парня все так и перевернулось. Вот она реальная возможность заработать дополнительные очки в ее глазах. Конечно, надо помочь ей в этом деле. Это же так просто…

– У Марата в квартире есть газовая колонка, – предложил он то, что первым пришло в его голову.

– Нет, туда я не хочу идти, – она с ходу отвергла такую, казалось ему, хорошую идею. – Неудобно. Чтобы на меня там все глазели…

Жалко, это был, вообще-то, по его мнению, самый простой и удобный вариант. Главное, что все рядом…

– У нас у деда есть баня, – снова, недолго думая, предложил Рэм.

– Баня? – ее глаза задорно засверкали. – А это будет удобно? – все-таки благоразумие брало свое. – Первый раз пришла в дом и сразу в баню.

Ну, если так перебирать, то им придется ехать в Сандуны…

– А мы, – Рэм для убедительности задействовал руки, – зайдем со двора, через черный ход. Там тебя точно никто не увидит. Мы с братом частенько пользуемся таким способом, когда не особо хотим, чтобы нас видели.

Заманчиво, но… Дина думала-думала, никак не решаясь, идти или нет, но охота пуще неволи.

– Действительно, а что я теряю? Меня никто там не знает. У вас я в первый раз, и больше меня тут никто и никогда не увидит. Это тебе придется думать, что будешь говорить в свое оправдание, если нас там все-таки застукают, – такой ход рассуждений понравился даже ей самой.

– Это уже не важно, – он решительно качнул головой. – Там на месте что-нибудь и придумаем.

Это будет нетрудно, возможно, оправдываться, что-то выдумывая на ходу, и не придется…

Девушке было забавно, когда они, как партизаны, пробирались тайными тропами и подошли, воспользовавшись укрытыми проходами, к тыльной стороне улицы, оказавшись у небольшой калитки, миновав которую, очутились прямо перед входной дверью деревенской бани.

– Ну, что я говорил? – Рэм и сам вздохнул с видимым облегчением. – Если нам самим отсюда ничего не заметно, значит, и нас, тем более, никто не видит. Ты заходи, – он отпер дверь. – А я пройдусь, посмотрю, есть ли дома кто или нет. Их часто в это время не бывает…

Подумав, не стал он пока говорить девушке, что хозяева приходятся ему двоюродными бабушкой и дедушкой. Отец матери, Миргасим Кашапов, погиб в сорок третьем году на Курской дуге. А бабушка Рэма, Хакима, скончалась от болезни во время войны. Оставшуюся сиротой Ратделю взяла к себе ее родная тетка Гаухарья. С Победой вернулся в дом Мухутдин Сайфутдинов. Зажили они все вместе большой семьей. Росла девочка среди братьев и сестер, что стали для нее родными. Старшие, Салия и Фаим, Фания и Мунира, во всем ей помогали. А с младшими, Назипом, Закарьей и Соймой, она нянчилась сама…

Дина сидела и ждала его с возрастающим сомнением в правильности того, что она сейчас делала. А он, как назло, задерживался. Ей стало как-то совсем неуютно и страшно. Ах, зачем это она, спрашивается, пошла на поводу у своих самых затаенных желаний? Сейчас бы просто сидела с самым строгим видом где-нибудь в приличном месте. А тут баня…

– А вот и я, – нарисовалось его улыбающееся и довольное лицо.

– Ну, наконец-то, – отлегло у нее от души.

В руках у парня был небольшой сверток.

– Дома никого нет, старики ушли на званый обед, – пояснил он. – Значит, до вечера их точно не будет. У нас в запасе есть несколько часов. Я думаю, что ты успеешь. Ладно, ты давай это… – парень смущенно замялся. – Я тут тебя, на улице, покараулю.

С этими словами он вышел и пристроился рядом на пенечке, кем-то оставленном в двух шагах от порога, как будто бы именно для такого случая. Сердце его учащенно забилось. Давно ли прошли те самые времена, когда они мальчишками, подгоняемые озорством и еще чем-то, подглядывали в щели. «Вспомнил детство. Нет, это нехорошо. Что она может подумать обо мне?» – шальная мысль мелькнула и пропала. В таком тягостном ожидании прошло минут десять. Неожиданный скрип двери заставил его вздрогнуть.

– Эй, кавалер, – призывно донеслось изнутри. – Иди сюда, – искушал его нежный голосок. – Кто спинку даме потрет? Так гостеприимные хозяева со зваными гостями не поступают. Давай заходи…

«Вот черт, – ругнул себя Рэм за проявленную самим же инициативу, – как теперь выпутываться из этого дурацкого положения? Что теперь делать? Откажешься, поставишь себя в неловкое положение. Девчата потом засмеют, скажут испугался вояка. Придется идти».

Словно идя на невыносимо тяжкую каторгу, зашел он в предбанник, разделся и, тяжело вздохнув, нырнул вовнутрь. Девушка скромненько сидела в дальнем темном углу, спиной к нему, целомудренно прикрывшись матовыми локотками, протягивая в руке губку. Поначалу у Рэма была надежда на то, что она сидит в плавках. Но глаза убеждали его в обратном. На веревке висело выстиранное белье. Он успел подумать, что, может быть, все еще и обойдется, быстренько потрет спину и выскочит… Однако быстренько не получилось…

Когда он, упорно отводя свой никак не желающий этого делать взгляд в сторону, тщательно поработал мочалкой на девичьей спине и собрался уже, облегченно вздохнув, потихоньку улизнуть, она придержала его, вытянув руку, словно указывая ему, что он должен продолжить свои движения с губкой. Руки, потом шея, за ней ключицы. Еще никогда в жизни он не видел ничего прекраснее. Какая нежная у нее кожа! Так и хочется припасть к ней губами, просто нет никаких сил! Он зажмурил глаза, словно наказывая себя за все нескромные и запретные мысли и желания, а его ладонь, твердо водимая ее рукой, опускалась все ниже и ниже, задевая что-то мягкое и упругое, и он, ничего не видя, все же смог представить себе это…

Вдруг она повернулась к нему лицом, чуть подтолкнула его и кивком показала на свои ноги. Он присел, опустив голову и остановив свой взгляд на ее точеных ступнях, чтобы невольно не увидеть все остальное. Дина пристально посмотрела на него и понимающе усмехнулась.