Мария Цейтлин - Возвращение в будущее

– Нет, – улыбнувшись, ответила мама, – я просто не умею ругаться.

– Да, это видно! Я вот тоже не очень большая охотница спорить. Так… только если уж очень доведут. Но при моей работе, знаете, одни нервы. Но зато обеспеченность. Меня Павел Васильевич туда устроил, когда мы с ним поженились. До этого я официанткой работала в столовой – тоже, знаете, не сахар. Там мы с мужем и познакомились. Он хорошую должность имел, перспективный, ухаживал… ну, я и пошла за него. Вот уже десять лет как живём. Только вот детей не нажили. У Павла Васильевича есть дочка от первого брака, но он всегда о сыне мечтал, а я вот не могу…

Мама была слегка удивлена таким приступом откровенности, но никак не могла прервать эту странную исповедь.

– У вас такая хорошая семья, – продолжала Любовь Николаевна, – дети такие хорошие, послушные, воспитанные. Но, наверно, иногда трудно бывает?

– Нет, мне дети очень помогают, – ответила мама.

– Да, ваши старшие молодцы! Но всё-таки, Лена, мы же видим, как вам тяжело. В теперешнее время прокормить семью, где трое детей – это не просто.

– Все так живут. Все понимают, что война закончится и всё станет на свои места.

– Ну, когда ещё она закончится, не известно… Лена, послушайте меня, – Любовь Николаевна взглянула маме в глаза, – мы тут решили с Павлом Васильевичем… У вас трое детей и вам тяжело, что бы вы не говорили…

– Вы хотите, чтобы мы ушли? – упавшим голосом спросила мама.

– Да, нет, что вы? Зачем? Во-первых, был приказ о вашем подселении. А во-вторых вы, как жильцы мне не мешаете… Я не об этом. Дело в том, что… я хотела сказать вам, я хотела предложить… – хозяйка замялась.

– Что вы хотели предложить?

– Отдайте нам Алика!

– Как отдать? – не поняла мама.

– Отдайте насовсем! Мы его усыновим, он нам будет, как родной, у него всё будет…

– Любовь Николаевна!

– Ну, вы же еле сводите концы с концами! Вам есть нечего, он совсем не растёт у вас! У нас ему лучше будет! А вам меньше ртов кормить…

Мама поднялась и, не глядя в глаза Столбовой, тихо, но твёрдо сказала:

– Даже если буду с голоду помирать, я сына не отдам!

В 1943 году Гиля окончил девятый класс и поступил в Ленинградское высшее авиационное училище, которое, как и многие другие учебные заведения и предприятия, было эвакуировано. В это училище принимали толковых ребят, прошедших экзамены, уже после восьмого класса, – стране нужны были специалисты. Гилю же взяли в училище без экзаменов, только на основании отличной успеваемости в школе – трудностей в учёбе для него словно не существовало. После занятий он подрабатывал грузчиком на вокзале. Дома мы его теперь мало видели. В том же году Алик пошёл в первый класс.

Мама ушла с завода и устроилась работать в подсобном хозяйстве того же авиационного училища. Там выращивали овощи, и мама, уходя домой, брала с собой маленький кочан капусты, каждый день рискуя жизнью, чтобы нас накормить. За кочан капусты можно было получить очень серьёзный срок. Те, кто это видел, отворачивались, делая вид, что ничего не замечают, и также рисковали, потому что за недонесение тоже могли поплатиться. Но в мире всегда наряду с подлостью и жестокостью встречаются и сострадание с милосердием. Эти люди знали, что кочан капусты спасал от голода троих детей, и совесть заставляла их идти на должностное преступление и рисковать ради чужих жизней.

После того разговора с хозяйкой маме тяжело и неловко было встречаться с ней взглядом, хотя Любовь Николаевна старалась скрыть своё разочарование.

Надо сказать, что Столбовы, вопреки нашим опасениям, с самого начала отнеслись к нашему присутствию в доме с пониманием. Не выказывая особого удовольствия от нашего общества, они, однако, не проявляли и неприязни по отношению к нам. Мы слышали разные истории от людей, оказавшихся в том же положении, что и мы, – Троицк, как и вся Челябинская область, были переполнены эвакуированными. Отношение к ним местного населения было очень разным: от тёплого, дружеского, почти родственного приёма и искреннего стремления помочь и поддержать, до полного равнодушия к чужой беде и нежелания понять ситуацию и даже проявлений враждебности по отношению к людям, бежавшим от смерти в надежде найти приют и понимание среди своих. Рассказывали о случаях нешуточных столкновений местных жителей с беженцами, когда дело доходило до вмешательства милиции. И хотя такие случаи были нередки, в них всё равно не хотелось верить. Помню, как мама говорила по этому поводу: “Неужели возможно такое?! Чтобы советские граждане так поступали друг с другом!” В возможности и реальности таких поступков ей пришлось убедиться самым страшным образом.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Барух аШем – слава богу. Дословно: благословенно Имя (иврит).

Слова из Свитка Эстер, который евреи читают в Пурим.