Татьяна Соломатина - Мало ли что говорят

Так они и жили – не тужили, во взаимном согласии, под крылом неутихающей Валериной любви.

Дом был уютный. Стандартный двухэтажный, с гаражом, подвалом и всем что надо. И ещё (Джош fo-rever!) – Алла курила!!! У них в доме было специально оборудованное место для курения с чашкой кофе – стоило лишь выйти из кухни через заднюю дверь в уютный палисадничек. Уютное кресло. На столике всегда – чистая пепельница и действующая зажигалка. Вы даже не можете себе представить, какое это счастье – выйти утром в пижаме, с чашкой горячего кофе на заднее крыльцо, любуясь рассветом – ме-е-едленно, блаже-е-е-енно затянуться и спокойно, слушая, как щебечут пташки, выкурить сигарету (лучше – две)! А не сползать на лифте в гараж, чтобы воровато затянуться разок-другой. Да ещё и прыгая, как мартовский заяц, с места на место, дабы не доставлять неудовольствия некурящим гражданам, без конца дефилирующим вокруг тебя туда-сюда с таким видом, будто ты – накрывшийся медным тазом ядерный реактор и они, пройдя невдалеке от тебя, умрут в течение максимум получаса. Причём не только от лучевой болезни, но ещё и от чумы, сибирской язвы и, разумеется, молниеносного рака лёгких. Или – куда лучше пускать дым в рассветное утро над частным владением, чем, например, курить в санузле гостиничного номера, выдыхая дым прямо в унитаз, с ужасом ожидая, что сработает противодымная, противопожарная или какая другая противочеловеческая сигнализация и обслуга выведет тебя за ухо из номера и сдаст в «милицию» за «хулиганство».

Соне у Валеры с Аллой сразу глянулось. Это были очень тактичные и по-настоящему интеллигентные люди. Дэвид в настоящее время жил в Ирландии по программе обмена студентами, и хозяева поселили гостью в его комнату. Сказали, чтобы запросто и в любое время делала, что ей нужно, и не стеснялась. И Соне, несмотря на то что она была человеком, не очень-то любящим жить под одной крышей с кем бы то ни было, кроме пьянствующего ныне в Копенгагене мужчины, с первого же мгновения стало в этом американском доме спокойно и комфортно.

Любимым местом совместного времяпрепровождения, включая также многочисленных уикендовских друзей их семьи, – стала гостиная и кухня. Алла, что правда, на публике появлялась редко. Валера, придя с работы, приготовив и сервировав стол (со свечами-салфетками-цветочками, но всегда изысканно), пинками извлекал жену из Интернета и усаживал со всеми.

Алла в такие моменты слегка напоминала чумную сомнамбулу. Она механически поедала всё вкусное и здоровое питательное эстетическое великолепие. Хотя могла внезапно встать на полуложке и переместиться к ближайшему компьютеру в гостиной. Компьютеры, к слову, стояли везде. Пять или шесть. Валера еле-еле отбился от установки ещё одного на кухне. А Соне было очень интересно, нет ли «умной печатной машинки» в ванной комнате супружеской спальни. Честное слово, ей очень хотелось заглянуть! Но…

А ещё все Аллины PC-шки были объединены в локальную сеть. У Валеры кабинета не было, и компьютером он практически не пользовался, разве что изредка переписывался по электронной почте с Дэвидом и дочерьми, терпеливо настукивая текст двумя пальцами. В текстовом редакторе. Отправляла письма Алла. Он не умел. И, что странно, не хотел учиться. А ведь это значительно проще, чем сдать экзамены на врачебный диплом в Америке за год!

Кстати, о дочерях.

Дочь Аллы от первого брака жила в Израиле и была замужем за «правоверным» хасидом. Валера здорово беспокоился за неё из-за постоянных военных конфликтов и звал их в Штаты. В отличие от него, кровная мама никогда ничего подобного не демонстрировала. Соня впервые в жизни встретила абсолютного клинического интроверта. Диагноз поставил ей сам Валера, так что Соня со своими собственными выводами – вне подозрений.

Девушка прожила у этих гостеприимных людей достаточно долго. У Валеры с Аллой даже была какая-то пустяшная налоговая льгота, связанная с её размещением в их доме. «Выбил» её для них – вы, конечно, догадались – именно Джош. Хотя Соня, признаться, «объела» и «обпила» их на гораздо большую сумму. Но, как ни странно, ей было приятно осознавать, что есть люди с фамилиями, заканчивающимися на «-ович», для которых подобные вещи далеко вторичны.

Соня – полурусская-полумордвинка – была, что называется, «званым гостем» в этом доме. А посему с огромным удовольствием приняла участие в праздновании Пурима. Это было что-то!

В гости тогда пришёл некий Макс (к слову сказать – бывший москвич, даже как-то раз постоявший в смокинге в качестве номинанта на церемонии вручения Нобелевки за какие-то достижения в области выращивания не то синтетических овощей, не то фруктов немыслимым методом космической гидропоники или ещё чего-то в этом роде). Валера читал Тору на русском, периодически путая лево и право. Макс каждое предложение сопровождал глубокомысленным ехидным резюме по поводу «древних» арабо-израильских отношений, сохраняя при этом чрезвычайно серьёзный вид. Кипу он залихватски сдвинул на затылок, и не хватало только ромашки за ухом и баяна, чтобы он выглядел хулиганом из рязанской деревеньки. Все крутили «трещотки» и громко чего-то там кричали. И ели всё только очень правильное…

Сонин Пурим в Бруклайне – отдельная песня. Единственное, о чём имеет смысл упомянуть, – закончилось всё глубоко за полночь, и все празднующие уснули прямо на ковре огромной гостиной посреди пустых бутылок из-под коньяка. А проснулась Соня в объятиях ужасного, косорылого, с огромными верхними передними зубами, до отвращения розового… плюшевого зайца! И ещё у неё болели косые мышцы брюшного пресса. От хохота.

В общем, жизнь заналадилась: стирала Соня в подвале дома Валеры и Аллы, не тратясь более слишком часто на новые вещи; курила с комфортом (и удовольствием); и вскоре с ней уже здоровались как со старой знакомой во всех окрестных магазинчиках и книжных лавках. А ещё по вечерам – они слушали скрипичные концерты. В Валериной коллекции их было немыслимое количество. Соня вместе с Валерой иногда ходили в музеи, театры и рестораны. И Соня много гуляла пешком по тихому уютному району Бостона в одиночестве.

Тогда, посмотрев едва вышедший на экраны «Дневник Бриджет Джонс», Соня ощутила себя персонажем анекдота, которому советовали смеяться после слова «лопата». Впрочем, она не преминула в ответ поиздеваться над Валерой, когда он пытался объясниться по телефону с ирландским руммейтом Дэвида.

А уж после того, как Валера заметил, что Алла всё чаще и чаще якобы невзначай оказывается на кухне именно тогда, когда гостья собирается покурить, и перебрасывается с девушкой парой-тройкой односложных фраз на совместной smoke-party, – он был готов Соню удочерить.