Дан Борисов - Троглобионт

Вскоре он потерял птицу из вида, но ему казалось, что он знает направление поиска и он продвигался вперед, пока не наткнулся на поляну. Игорь осторожно раздвинул кусты и сразу забыл о вороне, верней поменял своё мнение о нём на диаметрально противоположное. Ворон привел его к настоящим врагам, к настоящим убийцам его жены. В каких-то двадцати-тридцати шагах от него за столом сидели и гоготали немцы, настоящие фашисты. Один из них, здоровенный детина со страшной рожей кривлялся, размахивая саблей – той самой саблей, которой была убита Ольга. Познаний Игоря в немецком языке не хватало, чтобы понять о чем они говорят. Но, что тут понимать? и так всё ясно.

Игорь долго не думал, он знал, что должен сделать. Одна из вчерашних гранат по-прежнему лежала у него в кармане. Он переложил автомат в левую руку, правой рукой достал из кармана гранату, прижал ладонью скобу и зубами вытащил кольцо.

Ждать дальше не имело смысла – немец воткнул саблю в пень и собрался уходить. Игорь бросил гранату, дождался взрыва, прячась за стволом дерева, потом шагнул вперед, поднял автомат и нажал на спуск.

На удивление, ничего от этого не произошло, автомат молчал. Игорь дернул затвор, но тот уперся во что-то. Если б в его распоряжении была бы еще секунда-другая, он бы понял, что не передвинул предохранитель, но этого времени не было. Откуда-то из-под стола раздались выстрелы. Игорь почувствовал тяжелый удар в живот, поляна закрутилась у него перед глазами, и он потерял сознание.

Оберлейтенант сразу после взрыва инстинктивно вытащил Парабеллум из кобуры, вытянул его вперед и, не глядя, три раза выстрелил в сторону кустов, в которых еще в полете успел заметить какое-то шевеление.

После этого он снова спрятался за бревенчатым основанием стола. Некоторое время было тихо, потом раздался голос Хайнса:

– Он один был.

Оберлейтенант оглянулся. Хайнс стоял рядом с винтовкой, нацеленной в кусты. Когда-то успел сбегать за оружием. Курт Хейнер встал, оправил мундир и, держа наготове пистолет, прихрамывая пошел к кустам. Хайнс шел рядом.

На краю поляны лежал человек совсем не похожий на обычного русского.

– В камуфляже… разведчик, наверное, – сказал Хайнс. Он уже завладел автоматом Игоря, – Ты смотри какая штука, это же тяжелый автомат, я еще таких не видел.

– Не трогайте ничего Хайнс, – запоздало распорядился Хейнер, – Нужно передать всё эсэсовцам… надо их вызвать.

– Сами сейчас приедут – шуму много было, – сказав это Хайнс с сожалением положил чудо-оружие на место, рядом с телом русского.

Потихоньку стали подтягиваться остальные, они молча столпились возле лежащего русского. Два человека остались лежать возле стола. Фритц Мегйгель был ближе всех к взрыву, он получил несколько осколков в грудь и в живот, он еще дышал с хрипом, но всё слабее с каждым вздохом, а толстый повар Карл был убит наповал. Один единственный осколок попал ему в глаз. Крови было немного, она смешалась с вытекшим глазом и уже начинала свертываться комками и подсыхать. Зрелище не из приятных. Еще неприятней было смотреть на Хайнса. Он склонился над Карлом и плакал. Странно и страшно было видеть слёзы на этом деревянном лице и перекошенный страданием рот, рывками хватающий воздух.

Вдруг, бросив карабин, Хайнс побежал в домик, взял там веревку и бегом вернулся обратно, перекинул конец через толстый сук сосны и начал вязать петлю. Первым опомнился оберлейтенант.

– Вы что Хайнс… назад! Не сметь!

– Он убил Карла! – Хайнс повернул своё перекошенное лицо к оберлейтенанту, глаза его были совсем бессмысленными, – Я повешу эту скотину!

– Успокойтесь Хайнс – русский мертв… уведите его! – это он скомандовал оставшимся солдатам. Те подхватились и окружили Хайнса, двое взяли его под руки остальные пятеро толпились вокруг. Хайнс что-то кричал и пытался вырваться. Оберлейтенант смотрел на эту бессмыслицу со стороны.

В это время Егор с Казаком уже были на месте. Они наблюдали из кусточка за происходящим. Игорь лежал совсем рядом с ними, а немцы отошли уже метров на двадцать. Момент для атаки был самый удобный. Прапорщик прошептал Егору:

– Они его вешать собираются – тянуть нельзя.

– Вижу… гранату бросай между офицером и группой… и сразу к автомату, видишь, где он?… пока я стреляю они не чухнутся. Готов? Давай!

Граната еще не взорвалась, когда Егор короткой очередью уже положил офицера и перевел огонь на группу солдат. Тридцать пуль улетели быстро. Егор перевернул магазин, но стрелять уже не пришлось. Казак добил последнего шевельнувшегося немца и опять настала тишина.

Прапорщик переложил Игоря на спину и пощупал шею.

– Он жив! Надо его забирать и уходить от греха. Шуму-то наделали…

– Сейчас, погоди… – Егор непонятно зачем обежал и осмотрел поляну, потом вернулся к своим, – Десять солдат, один офицер, документы его я забрал…

– Зачем?

– Не знаю – привычка. Непонятно, что они здесь делают. Почти без оружия.

– Уходим… слышишь? мотоцикл по-моему – Казак уже взвалил на плечо Игоря и скрылся в кустах.

Егор поспешил за ним, но все же они опоздали. Выскочившие на поляну со стороны дороги, два пеших эсесовца успели их заметить. Они показали направление пулеметчику, с появившегося через минуту мотоцикла, и тот дал длинную очередь по кустам. С кустов и деревьев посыпались срезанные пулями ветки. Из подошедшей за мотоциклом тентованной машины уже выпрыгивали солдаты в черной форме и строились рядом с бортом. Из кабины появился офицер.

– Форвартс, – скомандовал он, показав рукой туда, куда указывали уже двое солдат, прибежавших первыми, и не спеша двинулся за цепью.

Прапорщик Казак с Игорем на плече бежал, насколько мог быстро. За ним, с остановками, оглядываясь, перебегал Егор. Первая очередь из пулемета была громкой, но совсем не опасной. Казак засмеялся.

– Шмайсер. Прямо как в кино!

– Будет тебе сейчас кино! Отдохни, давай я понесу.

– Я сам, – ответил Казак и побежал дальше.

Тяжелого звука Шмайсера больше слышно не было, но скоро по лесу зататакали автоматы. На удивление быстро они приближались. Совсем рядом стали посвистывать и шипеть пули иногда громко стукаясь в стволы деревьев. Но протока уже вот она. Егор дал ответную очередь, чтобы попугать преследователей.

– Не надо, командир… беги лучше первым… и прикрой на случай чего, – прапорщик уже дышал тяжело.

Автоматные очереди притихли, и стало слышно чеканную немецкую речь – видно командир засек направление по звуку и корректировал своих солдат. Егор быстро пересек протоку и упал за естественным бруствером из камней. Прапорщик в это время только входил в воду. Из леса послышался взлай собаки и сразу после него десяток автоматов одновременно возобновили огонь.