Татьяна Соломатина - Роддом. Сериал. Кадры 14–26

– Марш на пост!!! – заорала Марго. – Чего тут расселась, как на именинах?

Когда девчушку сдуло из кабинета, Святогорский, вздохнув, сказал:

– Помните реанимобиль наш, спешащий на помощь в какое-то очередное Кукуево-150 в ДТП угодил? Слава богу, без пациентки, а не то, когда нас с водилой и анестезисткой из больнички выписали, так мы бы ещё и под суд пошли. Во всяком случае, я.

Конечно, все прекрасно помнили эту страшную аварию, произошедшую пять лет назад. Святогорский и анестезистка отделались средней тяжестью, а вот водителя еле-еле из крайне тяжёлого вытащили. Много ещё в нашем любимом городе отморозков, которым звуковой сигнал и проблесковый маячок не писаны.

Татьяна Георгиевна и Маргарита Андреевна молча покивали.

– Ну так вот. Что у анестезистки моей верной в чемодане осталось в живых – я добросовестно притырил. Потому что моя ИОВ, при всей её гнусности и хабалистости, баба надёжная. И на место ДТП прибыла быстрее гайцов. Не иначе, на метле летела, – Святогорский усмехнулся, но с некоторой даже гордостью. – Вот, для таких примерно случаев сохранил, в том числе. Большая разница есть между хряснувшей в стеклянный лом при ДТП и пропавшей среди мирного белого стационарного дня ампулой морфина. И больше никаких вопросов, девицы! Или вам мало, Маргарита Андреевна, что я ваш зад от порки уберёг? – нарочито-грозно нахмурился Аркадий Петрович. – Так что с вас бутылка!

– И не одна, не одна, золотце ты моё! – защебетала Марго.

Поздно вечером санитарка в изоляторе шлёпнулась головой об стеночку.

Попросили у Маргариты Андреевны разрешения собраться узким средне-младшим медицинским кругом, отпраздновать чей-то там день рождения. На полчасика. Конечно же, официально все гульки под запретом и уже давно. Но на людей давить без лишней надобности не стоит – только туже идут, как известно. Так отчего бы и не разрешить, если смена отличная, работники прекрасные, а в родильном зале никого? Ну посидят, перекусят. По бокалу вина выпьют. Друг дружку на этажах подменят, чтобы здоровья пожелать виновнице торжества. Чего плохого-то? Обычно ничего. Но не на сей раз. На сей раз с девицами заседал заведующий гинекологического отделения. Уж непонятно, каким его ветром занесло. Впрочем, наверняка ухлёстывает за интерном Олечкой. Сколько у него жён, у того заведующего гинекологией уже было? Семь? Восемь? Вот есть же ж люди, которые так… А есть такие, которые всё время женятся, мать их! В общем, интерн Олечка в компанию затесалась, потому как по графику дежурит в обсервации. А тут и заведующий гинекологией на Олечкин запах привалил. Это же изолятор, с улицы зайти можно. Заведующий прекрасно знает, что девочки, слегка выпив, становятся куда более на всё согласные, а кто ту интерницу на дежурстве в той обсервации будет искать, кому она тут упала? Тем более что в обсервации всё время Денисов торчит, Мальцева его везде за собой таскает, другим-то что делать? Из-под руки смотреть и третьим надлобковое зеркало держать? А этот придурок, заведующий гинекологией, меры вообще ни в чём не знает и запретов никаких не имеет. Дядя у него, видите ли, министерская шишка. С тем заведующим ни язва Матвеев, ни администратор Панин ничего поделать не могут. Даже главный врач уже воет от его выходок, а чуть что – звонок от министерского дяди. Вот ведь трепетная любовь к племяннику! Так отчего бы этой падле и не покурить в изоляторе? Ему же всё можно! И не просто покурить сигаретку. Хер бы с ним. Нет, он сигару должен распалить. Чтобы интернице Олечке лапшу по ушам развешивать в солидном антураже. А тут санитарка-дурочка. «Ой, Александр Викторович, это сигара, да? Я никогда сигар не курила!» А министерский племянник не как заведующий, а как какой-то злобный школьный двоечник – «пошутил». Дал сигару девке, никогда сигарой не пыхтевшей, и говорит: «Ты только глубже, глубже затягивайся!» Та дурища и давай стараться. Вот на первой затяжке глаза на лоб и полезли. И она на спину шлёпнулась. Хорошо сзади койка стояла. Но башкой об стену мощно приложилась. Александр Викторович однажды уже примерно так «пошутил». Был в гинекологии старый доктор с дурацкой привычкой. Забегал в ординаторскую и у кого что на столе стояло – кофе или чай – хлобысь! – и выпивал в один присест. Так Александр Викторович решил его «проучить»: настоял крепкого раствора табаку и на один из столов ординаторской поставил. Старенький доктор забежал и по своей, да, действительно дурацкой и всех раздражающей привычке и заглотнул. Не всё, конечно. Но ему хватило. Старенький же. В кардиореанимации еле откачали. Другого бы «шутника» сняли. А этому – хоть бы хны. Дядя позвонил главному и объяснил, мол, мальчик пошутил. Мальчик борется за дисциплину. И с вредными привычками вроде пить кофе в ординаторской и тырить напитки у коллег. А тут и вовсе какая-то санитарка. Кому она нужна? Учитывая то, что башкой приложилась, но быстро в себя пришла. Татьяна Георгиевна долго орала и на заведующего гинекологией, и на свой собственный персонал. На интерна Олечку и даже на пришедшую в себя дуру, курящую сигары взатяг в изоляторе обсервационного отделения. Всё!!! Теперь любые празднования под строгим окончательным запретом. Навсегда!!! А там посмотрим…

Вслед за этим без паузы привезли отслойку. Ну а как иначе! Куда же без этого под занавес?! Пришлось звонить Ивану Спиридоновичу и отменять рандеву. С извинениями. Человек из Голландии торопился, она обещала именно сегодня. Но именно сегодня передоверить оперировать такую отслойку нынешнему ответственному дежурному рука не поднялась. Если бы её уже на работе не было! Но с этими сигарными разборками… Задержалась? Пеняй на себя. Ну или на своё слишком гипертрофированное чувство ответственности. Прям раковая опухоль какая-то, а не чувство ответственности! Не поддаётся уже ни радикальной, ни паллиативной терапии!

На ночь решила не оставаться. К чёрту! Домой, спать, телефоны отключить. Все! В конце концов, не такая уж она и незаменимая. Справятся прекрасно и без неё. Приехать домой, залечь в ванну со стаканом виски и сигаретами. И потом спать. Всё.

Как только она залегла в ванну – позвонили в дверь. Кто? К ней и не ходит никто почти никогда! Не открывать! Лежать и не открывать! Но звонили настойчиво. Минут пятнадцать с перерывами. Вам когда-нибудь звонили в дверь по пятнадцать минут? Вы принимали во время такого звонка ванну? То ещё удовольствие, не правда ли? А если ваша работа связана с некоторой ответственностью… Ну не покойный же Вовка она, ей-богу, чтобы из поля зрения пропадать совсем. Она – живая Татьяна Георгиевна Мальцева. Дура, которая не может спокойно принимать ванну под перезвон во входную дверь. Набросив махровый халат, она протопала из ванной комнаты в коридор, оставляя мокрые следы. Посмотрела в глазок. Панин!