Наталия Гилярова - Неигра

1. Подкидыш

– Кто это? Откуда?!

Старуха стояла над игрушечной детской коляской и рассматривала странное уродливое существо. Голое, тощее, размером с младенца. Тёмные блестящие глаза, темные волосы. Это существо усмехалось, глядя ей в лицо!

Младшая праправнучка, толстая Полинка, ещё недавно возила своих кукол в этой самой коляске. А ещё раньше – Анка. Скособоченная ободранная кукольная повозка задержалась в доме чуть дольше, чем следовало. Надо было вовремя вынести на помойку! Тогда бы в ней не завелось странное существо. Откуда? Кто это? Настоящие младенцы не могут так смотреть, и при этом усмехаться! Не даром в этой комнате вечно орали и били в барабаны «Фломастеры», любимые музыканты праправнучек! Августа (старухино имя) морщилась. Но такой напасти не ожидала!

Августа побежала в кухню к праправнучкам. Они ничего не знали! Они просто сидели и пили чай. Зеленый уродливый чайник, как обычно, свистел носом на конфорке. Такой чайник теперь – большая редкость, ему место скорее в Историческом музее на Красной площади, чем в жилом доме. Тюлевые занавески трепыхались, силясь отгородить квартиру от холодного мира. Небо висело за окном – чисто-гладко-белое. Даже смотреть на него неинтересно. Похоже на белое старое лицо Августы. У прапрабабушки вместо ресниц – заиндевелые ниточки…

Подкидыш не был уродом. Просто – непонятным. У младенцев животики бывают вздутые, ручки-ножки – вертлявые, а у этого – нежное и гладкое кукольное тельце. Кожа голубоватая и прозрачная, даже кости просвечивают – ребра, ключицы и коленки. И глаза слишком тёмные и выразительные. И такие странные взрослые выражения на личике размером с яблоко.

Детская патронажная сестра, соседка Клара Егорьевна, осмотрела подкидыша и заключила, что это – нормальный ребёнок, но истощённый. Возраст его она определить не смогла. Клара Егорьевна объяснила, что когда младенцев не кормят, они и не растут. И взгляд у них делается такой, что нельзя вынести. Поэтому Августа испугалась, когда в первый раз его увидела.

Анка выдумала подкидышу имя – Прошка.

Прошка всё смотрел и смотрел тёмными осмысленными глазами, и усмехался. На ножки его ставили – они подгибались, как ватные, а ручки беспомощно хватали воздух. Весь он – величиной с батон хлеба, а плечики хрупкие, как у нарисованного комара. И пальчики как у комара.

Полинка серьёзно спросила Августу:

– Кем он мне приходится?

Августа сердито отмахнулась:

Шли дни. Прошка оставался пока в игрушечной коляске – она оказалась ему как раз по росту. Он стал немного живее. Вертелся, потягивался, и очень внимательно всё и всех разглядывал. А иногда издавал какое-то вопросительное хмыканье, или стон, или вздох.

Августе всё это не нравилось. Во-первых, несмотря на заключение Клары Егорьевны, он явно был какой-то ненормальный ребёнок. Во-вторых, непонятно, откуда взялся. В-третьих, стал причиной дополнительных хлопот и беспокойства. Подкидыш забавлял Анку, она вызвалась возиться с ним – азартно принялась менять памперсы, греть бутылочки. Но ведь её почти не бывало дома! К тому же, праправнучка ещё сама была мала, только школу закончила, и Августе было жаль её. Старуха по опыту знала, что возня с ребёнком – это надолго, лет так на двадцать, если не на тридцать… А бывает и дольше. Анка же пока об этом не догадывалась. И Полинку подкидыш тоже забавлял, а старуха воротила от него нос. Зато Прошка во всю глазел на Августу!

Однажды Анка, держа Прошку на руках, задумалась. Он как будто дремал под бормотание «Фломастеров». Как вдруг Анка услышала его вздох. Затем шепот:

– Эх-ма, Августа-то до сих пор в осадке…

Анка пристально взглянула на него.

Он тоже смотрел на нее – испуганно.

– Это ты сказал?

– Я обмолвился! – испугался младенец.

– Вау! – воскликнула Анка.

– Нет, никакое не вау, я просто случайно… – ответил он.

– Ба! Ба! – завопила Анка.

Августа примчалась тяжелыми шаркающими шагами и застыла в дверях.

– Что ещё?

– Прошка по-нашему разговаривает!

– Давно пора, – буркнула Августа.

– Зря ты рассказываешь… – тихонько посетовал младенец.

Августа примолкла и прислушалась. У нее слегка закружилась голова. Но она спокойно спросила:

– Что ты за чудо такое?

– Да нет, я так только, ничего особенного….

– Сколько тебе лет?

– Считать долго. Туда-сюда, и не все числа натуральные…

– Почему до сих пор молчал?

– Растерялся немножко…

Тут Полинка принесла пиалу с детским фруктовым пюре, поднесла младенцу ложку и забормотала по-девчоночьи:

– Кушай, Прошенька! Это обязательно нужно для аппетита. Ты вырастешь большой, сильный…

– Да ты сама еще маленькая, – заявил младенец.

Полинка испугалась и выбежала вон, топоча пятками. Августа пошла успокоить ее. Анка, смеясь, тоже протянула ложку детенышу. Прошка отвернулся.

– Убери!

– Типа, дрянь, да? Что ж ты раньше ел? Сказать не мог? Ну у тебя и выдержка!

– Я притворялся. На самом деле мне не нужно есть. И памперсов я пачкать больше не буду. Но не думай, что я умру. Я ведь не человек. Хотя и жить в вашем понимании не буду.

– Круто! Кто же ты?

– Я не знаю. Но хлопот от меня никаких не будет. Я просто буду с вами. Заверни меня вон в ту зеленую тряпку, – он указал на старую Анкину рубашку, – мне на сто лет хватит.

– Вот придумал! Она сто лет явно не выдержит.

– Сто пудов, выдержит! Главное – чтобы без всяких фирменных значков. От примет времени одно беспокойство. Не терплю скоротечного. Заверни меня – и маскарад окончен.

– И ты не вырастешь никогда?

– Нет.

Анка задумалась.

– Так получается, что ты ненастоящий. Ну, типа, тамагочи!

И всё же Анка на всякий случай перебралась пока в другую комнату, к Августе, вместе с Полинкой. Полинка, как убежала, топоча пятками, так и не отваживалась больше взглянуть на подкидыша. Августа, наоборот, теперь не могла насмотреться на него. Она подолгу неподвижно простаивала над игрушечной повозкой. Или брала стул и сидела, смотрела. А Кларе Егорьевне его больше и не думала показывать!

Всё было так странно. Прошка, завёрнутый в зелёную рубашку, дни, недели пролеживал в игрушечной коляске, просто как кукла. Отказывался есть и гулять. Не любил, чтобы его вынимали, брали на руки. Внимательные глаза, насмешливый рот, зеленый лоскут ткани – и больше ничего! Августа даже решила перебазировать телевизор в его комнату, чтобы ему не было скучно, и научила обращаться с пультом. Но Прошка смотрел телевизор только вместе со всеми.