Марина Соколова - Ринама Волокоса, или История Государства Лимонного

Сжав зубы и стиснув кулаки, неразговорчивая женщина усиленно занялась воспитанием Авбюлки. «Мама, кто такой Шаль Азнавул?» – спросила любознательная крошка. Ринама разжала зубы и вспомнила всё, что знала о цинафрийском шансонье. «В восемь часов включите пятый канал, Ваше Величество», – попросил виртуальный подданный. В борьбе с ознобом и сердцебиением Ринама дождалась назначенного часа. Пятый канал транслировал из Цинафри передачу о Шарле Азнавуре. Чётко и методично цинафрийский диктор опровергал ринамину точку зрения на творчество знаменитого певца. «Ясно», – выдавила из себя Ринама и, закусив губы, стала ждать ответа, как соловей лета.

Однако ответ из Прокуратуры опередила повестка из Одлисковска. Её принёс строгий участковый юноша. «Жреса нет дома, и где он находится, я не знаю», – решительно сказала Ринама. «Вы понимаете, что ваше поведение чревато последствиями?» – пригрозил юный участковый. «А что вы можете нам сделать? – с вызовом спросила Ринама. – Мой муж проходит по делу свидетелем». «Вы в этом уверены?» – скривил губы человеческий робот и на следующий день принёс телеграмму из Одлисковска. Развернув послание, Ринама узнала, что Жрес обвиняется по статье 264 УК ВР. «Вы не имеете права!» – закричала разъярённая женщина и выгнала участкового из дома. Милицейский стукач оказался не из обидчивых и приходил ещё три раза. За эти разы он принёс две повестки и одно уведомление о том, что Жрес находится в розыске и в случае поимки будет отправлен по этапу. Потом участкового сменил почтальон, который принёс ответ из Генпрокуратуры. Генпрокуратура предписывала Жресу немедленно отправиться в Одлисковск для участия в судебном процессе. Жрес выехал на Северный Казкав вместе с Ринамой, Таньятой и виртуальными психтеррористами.

«Когда вы начнёте свой психтеррор?» – полюбопытствовала Ринама, с удивлением прислушиваясь к виртуальному молчанию. «Что вы такое говорите, моя прелесть? – изумился соблазнительный голос. – Разве не вы просили о помощи? Мы немножко поможем вам, а вы немножко поможете нам». «Что вы имеете в виду?» – недоверчиво насторожилась Ринама. «Успехи Постпеределки, собака, – пропел хорошо поставленный тенор. – И ты их как следует озвучишь». «На Северном Казкаве много успехов», – напомнил северо-казкавский патриот. «Нас интересует правда и одна только правда», – одёрнул патриота приятный мужской голос. «Байернаджаз, конечно, многого добился, – назидательно произнёс каубский земляк. – Но в ксегенском государстве было намного лучше». «Где ваши успехи, господа? – ударилось в панику неподражаемое сопрано. – Я нигде не вижу успехов». «Напрасно вы так, гражданка, – обиделся за державу задушевный ратисский говор. – Мы, например, берём пример с примерной Совкмы, а она – образец для всего государства». «Давай, тётка, начинай работу, – прикрикнула невинная девушка. – А то быстро засадим твоего мужика». «Я не позволю себя шантажировать», – твёрдо заявила упорная жертва. «Правильно, женщина, ничего не показывайте этим подонкам, – поддержала Ринаму незнакомая виртуальная толпа. – До чего довели страну, негодяи». На самом деле загнанная в угол женщина не собиралась ничего никому показывать и вообще слабо себе представляла, до чего довела страну ицленьская банда. Из угла плохо просматривалась и прослушивалась реальная жизнь, которая, впрочем, интересовала Ринаму постольку поскольку. Время от времени она спрашивала у Жреса: «Как там, на воле?» «Воруют», – коротко отвечал супруг. Ринама, хорошо осведомлённая о наклонностях демократов, ожидала услышать нечто подобное, но не представляла размаха преступности.

Между тем ицленьская банда дореформировалась до беспредела. Как всегда, демократы пошли на поводу у популизма. Удовлетворяя чаяния изголодавшегося народа, они переполнили магазины заграничной амброзией. За каждый кусок низкокачественной импортной колбасы страна расплачивалась своей самобытностью и независимостью. Деньги давал Международный банк – и он же, естественно, заказывал музыку. Водяная республика лепила себя с заграницы. Она училась жить, как заграница; выворачивалась наизнанку, чтобы понравиться загранице; продавалась загранице, как продажная девка. Кроме ядовитой и просто плохой колбасы, в магазинах продавалась хорошая и очень хорошая колбаса – для богатых и очень богатых людей. Очень хорошую колбасу ели родственники Ицленя и его ближайшее окружение. Просто хорошую колбасу ели нововодяные богатеи. Самые богатые люди страны стали самыми богатыми людьми мира, потому что они присвоили себе богатства бывшей супердержавы. Нововодяным богачам вход в высшее бандитское общество был заказан, и они создали своё собственное – общество полубанды. Это была ярко выраженная демократическая формация, открытая для всех толстосумов. Места в ней свободно продавались за большие деньги, которые можно было украсть или выиграть в рулетку. Кроме того, в стране разрасталось ещё одно общество – звёздное, во главе с неувядаемой Лалой Агёчвупой. Звёздное общество состояло из культурных и малокультурных звёзд разной величины. Звёзды зарабатывали большие деньги звёздным трудом и наглядным примером демонстрировали успехи нововодяных реформ. Над всеми обществами возвышался нововодяной царь Ицлень, который царствовал, но не правил. Страна становилась всё более неуправляемой, капитализм всё более диким, а власть – всё более коррумпированной. Как гласит мудрая водяная пословица, «рыба гниёт с головы». Злокачественная опухоль власти разрасталась по всей стране. Очнувшись от длительного запоя, Ицлень с большим напрягом сообразил, что вместе со своим троном завис в безвоздушном пространстве. Произнеся над пьяным телом последнее «прости», банда свистнула то, что попалось под руку: воздух около царского трона и корону с царского чела. Бросив мощи благодетеля на произвол судьбы, демократическое окружение спустилось на грешную землю, чтобы на ворованные деньги вволю поразвлечься среди путан, артистов и киллеров. И только принцесса Яньтата продолжала вращаться в заоблачных высотах в надежде на аплодисменты и займы Международного банка.

Но, вопреки всем прогнозам, демократический монарх, он же коммунистический перерожденец, вновь возродился к жизни. Сунув нос в чёрную дыру, в которую провалилась страна, Ицлень бросил клич, на который сбежались патриотические спецслужбы. Собрав в горсточку остатки мозгов, они разработали грандиозный план с привлечением спецслужб Акимеры, Певоры, Яизы, а также с участием «борвёгачной собачки» Ринамы Волокосы.

Из-за болезни судьи суд был отложен на неопределённый срок, так что у Жреса было достаточно времени, чтобы подготовиться к судебному заседанию, а у Ринамы – чтобы показать миру успехи Одлисковска. Многозначительно пожелав «всего доброго», Таньята увела Жреса для репетиции свидетельских показаний. А Ринама, закрыв рот на замок, негостеприимно принимала многочисленных стукачей. Стукачи, не избалованные куртуазным обхождением, не проявляли ни тени смущения и использовали ситуацию на все сто процентов. «Северо-казкавское чудо» содрогалось от их пламенных речей, обращённых к молчаливой Ринаме и разговорчивому телевизору. Впрочем, Ринама молчала недолго. Могучая аппаратурная сила смахнула замок с упрямо зажатого женского рта и развязала онемевший женский язык. С трудом поспевая мыслями за речью, Ринама решила последовать примеру стукачей и использовать гласность на полную катушку. Перед «голубым экраном» телестукача она клеймила позором ицленьскую банду – вдохновенно, красноречиво и убедительно. Телевизор подмигивал витии голубым глазом и желал «всего доброго» и «крепкого здоровья». Стукачи, съехавшиеся в Одлисковск со всех уголков Водяной республики и из бывших республик ксегенского государства, на обличения Ринамы реагировали по-разному. Одни одобрительно поддакивали и жаловались на безработицу и нищету, другие яростно спорили и потрясали в воздухе импортной колбасой. «Что же ты делаешь, собака?» – не выдержал озлобленный тенор. «Правду и одну только правду», – провозгласил мужественный голос. «В девять часов все смотрим программу „Темпус“», – объявило неподражаемое сопрано.