Райдо Витич - Скиф

Затушил сигарету и прошел в зал, сел рядом с девушкой и обнял за плечи – отпихнула.

– Я согласен, ― опять обнял. Покосилась:

– Отвечаешь?

– Ты остаешься – я молчу, помогаю. Живем вместе. С отцом твоим – улажу. За вещами завтра сгоняем или послезавтра. Устраивает? ― смотрел поверх ее головы, силясь понять – что же не так, почему она упирается? Ведь вроде все пока получалось, и ей хорошо с ним. Так в чем дело? Юношеское это, глупое – упертость во имя упертости, или что другое?

– Варя, тебя что-то не устраивает во мне? ― спросил, прямо и хмуро воззрился на нее. С минуту молчала и бросила тихо:

– Я тебя почти не знаю, а ты меня.

– Вот и будет возможность узнать.

– И привязаться? ― прищурилась на него – взгляд больной. ― А потом разочарование и себя по клетке отдираешь, с мясом. И больно, будто пополам рвут. Тебе, наверное, забавно – девочка-мальчик в постель забрела…

– Я тебе замуж предложил, ― прервал жестко. ― Мне не пятнадцать лет, Варя, я такими предложениями не раскидываюсь. И если говорю, то отвечаю.

Варя виновато покосилась на него, притихшая мгновенно:

– Но ты ничего не знаешь обо мне.

– А что может повлиять? Я знаю достаточно, чтобы ответственно заявить – я хочу, чтобы ты жила со мной, хочу, чтобы стала женой. Хочу заботиться о тебе, хочу, чтобы ты встречала меня с работы. Хочу, чтобы у нас была семья.

– У меня есть прошлое…

– У меня тоже, ― отрезал.

Варя растеряно повела плечами и, Максим притянул ее к себе, не давая сомнениям проникнуть глубже:

– Ты можешь просто довериться мне?

– Я уже доверяла, ― протянула с трудом.

– Видно не тем. Люди – разные, Варя, ― огладил ее по лицу. ― Ты можешь не зажиматься, не думать, а просто жить?

– Нет.

– Тогда учись. Потому что я не собираюсь уходить из твоей жизни. И поверь, чтобы не случилось и, чтобы не было – буду рядом, ― и шепнул в лицо. ― И ты мне еще родишь.

У девушки зрачки расширились, но слова сказать не успела – Максим ей губы накрыл.

«Ты все равно будешь моей, Варенька. Не так, так этак. Страсть тоже привязывает, и порой сильнее всего остального».

– Пойдем спать?

Его глаза блеснули, пальцы сжали поясок и потянули, развязывая. Варя против воли дрогнула всем телом, выдавая, что сама от себя не ожидала. И черт подери, он понимал, как действует на нее!

Девушка подумала, что попала в капкан, но мысль пришла и ушла – Макс не дал ей задержаться. Ладонями от шеи огладил по плечам и ткань скатилась вниз, оголяя девушку. Ладони легли на холмики и Варя уперлась, но в грудь мужчине, и тот понял, что в этом плане девушка уже признает его власть.

– Зачем тебе трусики, Варенька? ― прижал к себе, оглаживая по талии и убирая край ненужной тряпки.

Этот шепот, этот вопрос… Девушка вздрогнула всем телом, невольно губу прикусила – что с ней происходит? Токи по телу от его взгляда, слова, прикосновения. Это же ненормально, так не бывает!

Но ласка плавит разум и доводы рассудка уже не в чести. И тело уже зовет к новому наслаждению, уже желает, уже сдается на волю мужчины.

– Встань? ― подтянул ее за талию. Варя невольно уперлась руками ему в плечи и дрожала от того что они горячие и сильные. Как его руки, что оглаживая стягивают трусики.

Макс обхватил ее за ягодички ладонями, освободив от ненужной детали туалета и, припал губами к животу – закрутилась, отталкивая.

– Макс!

– Тс, ― огладил ножки по всей длине, любуясь ими – длинными стройными, ровными – идеальными. И поднял ее, прижимая животом к груди – обняла невольно за шею.

Отнес в спальню и уложил, откинул одеяло, огладил, целовать начал.

Он ласкал и нежил и Варя забывалась, постепенно плавилась, теряясь в приятном тепле и неге. А Максим не спешил, он больше не хотел, как школьники – хотел ее взять, надеясь, что это станет точкой в ее решении. Да и сил не было больше над собой издеваться.

Он целенаправленно доводил до экстаза, но не дал случиться главному – отодвинулся и сделал вид, что рассматривает ее. Варя вздрагивая от желания, облизала губы, уставилась на него не понимая, а пальцы в кожу на плечах впились.

– Можно? ― опять чуть вошел пальцем в лоно, поглаживая клитор и девушку выгнуло, волна сладкого тепла вновь подступила к горлу.

Макс стянул плавки, продолжая осторожно ласкать ее и раздвинул шире ножки, впился в губы. Варя почувствовала на бедре атлас и твердость его фаллоса и испуганно замычала в рот, попыталась оттолкнуть. Он был сильнее и начал осторожно проникать внутрь.

Варя впилась ему в плечи, замерла во все глаза, глядя в лицо Максу и, не понимала, что происходит. Он завоевывал ее, и подчинял даже страх – он таял, отступая перед надвигающимся обвалом жара, что, казалось, исходит от проникшего в нее фаллоса. И это было странно и настолько остро и ярко, что Варя ослепла, выгнувшись и, вдруг закричала протяжно, чувствуя пульсацию внутри, что токами пошла по телу, сотрясая его сладкими судорогами.

Они длились и длились, и было сложно понять, кто кричит, а кто стонет. Максим не то что, ослеп – потерялся. По голове словно битой дали – Варя была тесной и только вошел – сжала и будто выжала. Он не ожидал, что все произойдет так мощно и быстро, и именно так. Слушал, как шумит в голове и чувствовал, как бьется под ним девушка, сжимая ритмично, вытягиваясь от сладких токов. Провал, ослепление и истома, протяжная, нежная, как Варя.

Макс прижал ее к себе, гладил, чувствуя, как она еще вздрагивает, и жмурился, протираясь щекой о ее волосы. Она заснула, убаюканная его лаской, истомленная, а он все гладил ее и смотрел в потолок, пытаясь запомнить минуты полноты самых светлых и приятных ощущений, что со всей искренностью назвал бы счастьем.

Варя сжавшись лежала и смотрела в стену. За ней слышался голос Максима – видно мужчина с кем-то разговаривал, тихие стуки, шаги. На кухне – определить было несложно, только какая разница?

Варя боялась – боялась увидеть его после ночи, после того, как он уже получил, что хотел. Боялась, что он радикально изменится и канет его нежность и заботливость. Боялась, что убедится, что получит доказательство одной мысли – ты дура, Косицина, ты опять наступила на те же грабли. И хотелось взмолиться – пусть будет иначе, пусть она ошибется, наконец. Ну, хоть раз!

Только Бога нет, это она тогда еще поняла, а сейчас боялась убедиться, как и в том, что нужна была Смелкову игрушкой на ночь.

С другой стороны, какой ему смысл с ней, что-то большее иметь?

Нет, даже хорошо, что будет так, а не иначе – не придется рассказывать ему. Ведь после точно ничего не будет – разбег. А промолчать нельзя, неправильно. Если отношения серьезные строить то и относиться друг к другу нужно серьезно, по честному.