Лариса Есина - ДюймВовочка

– Было бы чему! Знаю я их семью: ремонт нанимали делать в своих профессорских покоях. Мать его такая высокомерная, в сыночке своем души не чает, и все разговоры с подругами только о том, как бы какая стерва его не охомутала.

– Подслушивала что ли? – продолжала скалиться Татьяна.

– Да делать мне больше нечего! Нас, рабочих, она и вовсе не замечала. Наверное, совсем за людей не считает. А ты – обрати внимание – одна из нашего круга пролетариев.

– И с мамашей справимся – не переживай. Я ж не за нее замуж собираюсь. К тому же жить будем у меня. Слава Богу, теперь есть где. А у себя я этой дамочке хозяйничать не позволю! Пусть даже не надеется.

– Танюха, ты неисправимая оптимистка! – доводы мудрой Мариши были исчерпаны. Сама со временем убедится, что там о другой невестке мечтают и никогда не позволят сыну связаться с женщиной ниже по социальному статусу.

Тут вернулись с балкона мужчины. Татьяна подплыла к избраннику и, протягивая ему бокал белого мускатного вина, томно произнесла:

– Тебе нравится у меня, дорогой?

– Да, ты молодчина! У тебя уютно, даже очень! – похвалил ее томный красавчик с тонкими чертами лица. – Причем, все сама, одна, без чьей-либо помощи! Ты достойна самой высокой похвалы.

– В этом доме нет самого главного для настоящего счастья, женского счастья – мужчины, – Татьяна замкнула ладони на затылке студента, словно забирая его в плен, – Ты не хочешь им стать?

Студентик от неожиданности растерялся. Он никак не ожидал столь стремительного развития отношений. Знакомы не больше, чем месяц, тетка старше лет на десять, привлекательная, страстная, раскрепощенная… Вопрос пассии застал его врасплох.

– Понимаешь, я еще учусь, и учиться мне еще года два. Семью содержать не могу. Давай отложим этот разговор до того момента, как я получу диплом. – Парень попытался вернуть отношения с любовницей на прежний несерьезный уровень.

– Подумаешь, учишься еще. Я работаю, и получаю очень неплохо. Хватит на двоих… – Татьяна не спешила размыкать руки.

– Похвально, конечно… – смутился молодой человек, – но мне воспитание не позволяет жить за счет женщины. А у тебя, как я понимаю, есть ради кого жить – твой сын.

– Ах, это… – облегченно выдохнула Татьяна, – Не беспокойся, он с рождения живет у бабушки, так сложилось. Вовка привык жить там, забирать его сейчас даже жестоко. Бабушка ему ближе и дороже, чем я…

– И тебя это не огорчает?! – искренне удивился залюбленный матерью сын.

– Нет, а что тут такого?

– Действительно, ничего особенного: пацан при живой матери сиротой растет всего-навсего…

– Да вы сегодня сговорились, что ли? – Татьяна ослабила хватку.

Студент, почувствовав себя свободнее, ловко освободился из крепких объятий. Теперь он четко знал, что делать. Личность любовницы уже не казалось ему столь привлекательной, так как потеряла загадочность, а отношения утратили легкость. В ней проявилась банальная охотница за мужем, причем, у которой напрочь отсутствовал материнский инстинкт.

– Я обязательно подумаю над твоим предложением, дорогуша, – избранник Татьяны не скрывал сарказма, – Обязательно посоветуюсь с мамой. Что-то мне подсказывает, что она будет против… Видишь ли, вы совершенно разные. В отличие от тебя, у нее есть образование, но она ради карьеры мужа посвятила себя ему и детям, вернее, только мне, потому что я у них единственный. Разумеется, вся лавина родительской любви досталась мне. И она наверняка не поймет, как можно отдать сына даже собственной матери. Вы не подружитесь – это очевидно. А я не хочу разрываться между двумя огнями.

– Хам! – Татьяна дала ускользающему из рук избраннику пощечину.

– О! – рассмеялся тот, – в страстности тебе уж точно не откажешь. Жаль, для серьезных отношений этого мало. Зря ты начала этот разговор – мы бы могли и так отлично проводить время. Но нам точно не по пути. Прощай!

Сказав это, студент покинул жилище доморощенной роковой дамы, претендующей на его руку и сердце. Татьяна разрыдалась. Гости разошлись, не прощаясь, заметив, что у нее серьезный разговор со студентом и не желая мешать влюбленным. На душе было пусто и гадко. Она была благодарна судьбе хотя бы за то, что ее друзья не стали свидетелями ее унижения и позора. А все из-за этого маленького чудовища – Вовки! Не будь его в ее жизни, все могло быть иначе! И всю свою злобу и разочарование она обрушила на него.

– Спишь, негодяй?! – злобно, словно кобра над добычей, шипела она над спящим сыном, уснувшим в глубоком кресле в зале. Свой удар она отложила до утра. Благо, ждать оставалось недолго.

Едва рассвело, Татьяна разбудила сына и поволокла его к дому матери, не обращая внимания на его расспросы, недоумение, недовольство.

– Мама, я хочу к нам домой!!! Я спать хочу!!! Куда мы идем? – ныл он по дороге.

Татьяне были нужны иные чувства, она ждала иных признаний, жаждала иных страстей. Сын в этой пучине эмоций оказался лишним. У калитки родительского дома она остановилась, присела перед Вовкой на корточки и, чеканя каждое слово, произнесла:

– Вот твой дом. Единственный дом, что у тебя есть. Ясно?

Вовка растерянно закивал – он был готов соглашаться с мамой во всем, лишь бы она не гнала его от себя. Он очень хотел быть послушным, хорошим сыном.

– Значит, договорились! – мать слегка потрепала мальца за плечи. – Беги, бабушка по тебе уже соскучиться успела. Она старенькая, ты ей больше нужен, а она – тебе.

Вовка обреченно поплелся по тропинке, ведущей к входной двери. Он впервые задался вопросом, что он сделал не так? Чем мог обидеть мать, раз она так сильно на него рассердилась, что даже видеть у себя не хочет?.. Но ответов не находил и по-детски тешил себя мыслью, что вырастет большим, красивым, разбогатеет – мать сама еще за ним бегать будет. Своими мечтами он поделился с бабушкой, которой привык все доверять. Та поцеловала его в макушку, приговаривая:

– Да ни в чем ты не виноват, Вовка, – любые проявления ласки и всяческие любезности в их доме были под строгим запретом. В эти слова, скупые на выражение эмоций, Полина Николаевна постаралась вложить максимум любви и заботы, – Видно, судьба у тебя такая! Пережить это должен! Но можешь мне поверить – мать еще изменит свое отношение к тебе. Лучше уж поздно, чем никогда.

Шли годы. Ничего в жизни Вовки не менялось. Бывало, он сбегал к матери, поссорившись с бабушкой. Но Татьяна его упрямо отправляла обратно. Полина Николаевна избегала общения с дочерью. В родительском доме та почти не появлялась. Внук стал дороже и ближе. Бабушка с дедом не могли на него нарадоваться. Вовка рос трудолюбивым, покладистым и в то же время свободолюбивым. Во дворе был заводилой и пользовался уважением среди сверстников. Секрет успеха был прост: с сильными был слаб и покладист, с теми, кто послабее – напротив, напорист. Казалось, и умнее мальчишки, и красивее, и старше, а главным Вовку признают. И этому было свое объяснение: никто из них не мог превзойти его в ловкости, сноровке, быстроте реакции и, как ни странно, силе. «Как ни странно», потому что был он мал и неказист, но для него в отличие от других не существовало невозможного. Высоченный забор, злые собаки, крутейший овраг – Вовку ничего не могло остановить, его природная гибкость позволяла ему преодолевать любые препятствия.