Валерий Бардаш - Пещера

Обычно Тамара навещала родителей, когда Дмитрий был в отъезде. Обычно летом, вместе с Сашей. Официально у тещи ухудшилось здоровье, а Сашу теперь не с кем оставлять. Матери действительно уже не по силам. Но раньше такого не случилось бы. Нашла бы возможность уехать в другое время. Андрей помог бы, подружки. Охотно смылась. Не нужны ей дополнительные заботы, ничего не нужно от него. Дмитрий почти ревновал. Он убеждал себя, что не успел насытиться ее телом. Что ему нужно было еще немного – и можно было бы отпустить ее. Не хотел признаваться, что его испугала легкость, с которой она собралась и уехала. С мамой плохо. А когда с мамой было хорошо? Он не хотел таких перемен в жизни, не был к ним готов. Павел непременно скажет: я тебя предупреждал. Ясновидец. Ладно, переживем. Захочет свободы – получит свободы. Павла нужно поддержать. Расскажу сегодня все.

Павел постарел со вчерашнего дня. Он сидел на кухонном стуле, прислонившись спиной к стене, с видом очень усталого человека. Он отказался от пива и не хотел есть. Он забыл, что Дмитрий позвал его на разговор. Просто отдыхал в одном из немногих мест, где мог позволить себе расслабиться. Последние сомнения Дмитрия исчезли.

– Помнишь, когда мой связочник погиб?

Павел вопросительно нахмурил лоб.

– В Черной Дыре. Я с ним ходил вместо тебя. Когда ты руку сломал.

– Ааа. Помню. Ты застрял на горе тогда. Его так и не нашли?

– Не нашли. Помнишь, что я всем сказал, что пересидел в палатке?

– Ну?

– Я не в палатке пересидел.

Павел смотрел с удивлением на очень серьезное и взволнованное лицо Дмитрия. С совершенно для него необычным выражением.

– Я пересидел тогда в пещере.

– В какой пещере?

– Есть там пещера.

Дмитрий в первый раз рассказал Павлу о том, что действительно случилось после того, как его напарник сорвался на льду.

– Теплая?

Дмитрий кивнул головой:

– Почти комнатной температуры.

– Откуда?

– Не знаю. Теплая, снег тает.

– Какой-нибудь источник тепла. Может, это вулкан бывший? Откуда-то идет тепло. А почему ты раньше об этом не рассказывал?

– Не знаю. Не знаю, почему никогда не рассказывал. Соврал сначала, а потом уже было поздно переигрывать. Я чувствовал себя в ней как дома. Снаружи черт-те что творилось, а мне внутри хорошо. Пролежал три дня, ни о чем не беспокоясь, мог бы дольше. Сколько угодно. Ничего не беспокоило, есть не хотелось, только пить. Когда непогода закончилась, не хотелось уходить. Спустился к палатке и решил никому не говорить. Не знаю почему.

– Интересно. Она там еще есть? Ты там бывал еще?

– Есть. Бывал, не один раз. Она в трех веревках выше той полки, на которой мы с тобой сидели. Что улыбаешься? Хочешь спросить, почему я не сказал о ней тогда?

Павел удивился тому, что на его лице появилась улыбка, но продолжал молчать.

– Не знаю почему. Не сказал.

– Какое это имеет значение? Все равно мы туда бы не добрались.

– Могли бы попробовать.

– Да брось ты. У нас уже снаряги почти никакой не было. А там отвес.

– Щель была.

– Не помню никакой щели. Какая разница? Зачем ты сейчас мне об этом говоришь? Я еще не умираю. Будет время.

Настал черед Дмитрия удивляться тому, что на его лице появилась улыбка.

– Это не простая пещера. В ней что-то происходит. С людьми происходит. Это из-за нее я такой. Я туда ходил еще четыре раза, в одиночку. Проводил в ней по несколько дней. Никто об этом не знает. Она что-то делает со мной. Замедляет старение. Лечит. И тебя, может, вылечит.

За окном слышался птичий гвалт. Что они там делят? Улетать им уже давно пора. Друзья молчали, каждый любопытствуя о том, что происходит в другой голове, но не опасаясь, что в ней появляются неприятные, недружеские мысли. Почему я не сказал ему раньше? Какая пещера? Не верит.

– Не сомневайся. Это так. Посмотри на меня. У меня зажила рука, которую я сломал в детстве. Совсем зажила, нет перелома, я проверял. Вот попадешь туда – и у тебя не будет никаких сомнений.

Павел начал соображать. На его лице появилось выражение, которое Дмитрий не очень понимал. Как будто вот-вот скривится от головной боли.

– Значит, в пещеру идем?

Дмитрий рассмеялся и почувствовал облегчение во всем теле.

– Ты что?

– Что-то плохо соображаю. Голова болит. А ты уверен, что вылечит?

– Уверен.

– Туда дойти нужно.

– Дойдем. Я тебя на плечах затащу, если надо.

– Что-то голова совсем разболелась. На сегодня хватит. Пойду домой, надо еще с женой поговорить. Не знаю теперь, что и говорить.

Павел поднялся со стула, распрямил спину и направился к выходу. У дверей кухни он обернулся и сказал так же устало:

– И ты все это время держал в себе? Я чувствовал, что между нами что-то есть. Пещера, оказывается. Секрет молодости. Заметив быстрое движение глаз на напряженном лице Дмитрия, он вернулся, подошел к другу и похлопал его по плечу.

– Все в порядке. Не переживай. Теперь это не имеет никакого значения.

Дмитрий проводил Павла до двери, они попрощались.

На улице Павел вздохнул глубоко и посмотрел на закатное небо, с которого быстро исчезала голубизна. Кое-где зажглись фонари. Он засунул руки в карманы куртки и направился к остановке.

Дома они сразу сели за ужин, который остывал на столе в ожидании хозяина, получившего легкий, сразу забытый упрек. Хозяин молча набросился на еду, радуясь своему голоду. Тишина была редко в тягость между ними. Но не в этот вечер. Павел упускал одну за другой возможности заговорить, надеясь на помощь жены. Несмотря на приятные ощущения в полном желудке, он с трудом поддерживал себя под тяжестью сильной усталости, не сомневаясь в том, какую печать она оставляет на его лице. Он ждал, чтобы его спросили. Он улыбнулся про себя. Научил, хорошо научил. Способная ученица, сама кого хочешь научит.

– Ты чему улыбаешься?

– Улыбаюсь? Нет, ничему не улыбаюсь. Был у врача. Помнишь, у меня болело в животе?

– Ты же говорил, что прошло.

– Нет, не прошло. Нашли опухоль. Говорят, нужно оперировать.

– Где болит?

– Вот здесь.

Ее рука залезла к нему под рубашку и ощупала это место.

– Так не нащупаешь. Снимок делали, говорят, что большая..

Только не это. Он не хотел от нее такой реакции. Он не знал, какой реакции он от нее хотел. Сердце сжалось, стало невыносимо сидеть на стуле, захотелось уйти в спальню и лечь в постель.

– Ты уже решил про операцию?

Нет, не испугалась.

– Ничего я еще не решил. Только узнал. Вчера был у другого врача, завтра будут результаты. А что к чаю?

Она быстро поставила на стол его любимые печенья. Павел сильно обрадовался, запустил первое в рот и с приятным чувством стал дуть на горячий чай. Он не знал, раздражаться или радоваться скудности вопросов. Наверно, правильно делает, знает меня. В глубине души он хотел, чтобы кто-нибудь взял его за руки и стал распоряжаться. Не произойдет, с чего бы? Молодец, что молчит. И так все понятно.