Татьяна Московцева - Екатерина Хромова

Успокоившись, он принялся перебирать документы, делать пометки в блокноте – планы на следующую неделю, потом, вспомнив про Катю и придумав, чем её заинтересовать, чтобы наверняка выманить на свидание, набрал её номер… но абонент находился вне зоны доступа. Тогда он стал набирать другие её номера. Один из них ответил – какая-то женщина сказала, что она не Катя и отключилась.

Это его изрядно озадачило. Его размышления над тем, что происходит, были прерваны звонком. Побеспокоила Вероника – пригласила поужинать в ресторане «Старый Сталинград». В отсутствии Кати нашёлся один плюс – не пришлось отказывать Спириным.

Вечером, когда встретились в заведении, солнечный, как доллар, Юрий первым делом спросил:

– Ты ещё на свободе?

– Как бы да.

– Это только пока… – оптимистично заметил он.

Когда устроились за столом, Вероника напористо поинтересовалась:

– Андрей, расскажи нам, пожалуйста, как ты провёл вчерашний вечер?

– Я был в клубе «Элвис», в Волжском, – спокойно ответил он.

– Вот так! – многозначительно крякнул Игорь, подняв кверху указательный палец и посмотрев на свою жену.

Когда принесли горячее, стейк из телятины с гарниром из жареной картошки с грибами, Юрий рассказал про один инвестиционный проект, задуманный его знакомым, который приобрёл участок на черноморском побережье.

– Есть одна тема… Строительство гостиничного комплекса в Лазоревском… Есть банк один…

– Который надо кинуть?! – с энтузиазмом предположил Андрей.

Спирины буквально захлебнулись смехом. Юрий долго хохотал, Вероника тоже. Покраснев от душившего её смеха, она достала платок и стала вытирать выступившие слезы:

– Удачная шутка, ничего не скажешь!

– После того, как появился заёмщик по имени Андрей Разгон, кидать стало некого. У банков просто нету денег! – подхватил Юрий.

Последовал новый взрыв хохота.

Они принялись на все лады вышучивать идею о том, что Андрей будет ещё где-либо кредитоваться (хотя, на самом деле, это не было шуткой – он действительно продолжал брать кредиты как частное лицо), но он, хоть и выглядел развеселившимся, был крайне удручён внутренне. Мысль о том, что Катя, возможно, сейчас с кем-то другим, мешала сосредоточить внимание на весёлом разговоре. Куда, в конце концов, она подевалась? Где она и с кем? С «другом семьи» Алексеем? А может, с Фридманом? Он думал о ней в продолжение всего вечера и по дороге домой, но на подходах ко двору его мысли приняли другое направление. Он до сих пор не понимал, почему нанял квартиру в этом доме, в том самом, где жила Таня с матерью до того, как выйти замуж и перебраться к святому Иосифу. Вряд ли это могло быть случайным. Были другие варианты, более бюджетные, но Андрей выбрал именно это место, этот двор, в котором знал каждое дерево и каждую клумбу, и это пространство не потеряло свой прежний волнующий вид – каждый раз, когда он смотрел на окна квартиры Кондауровых, где был сосредоточен для него целый мир, его сердце начинало учащённо биться.

Так произошло и в эту ночь. Он по привычке посмотрел на заветные окна, в столь поздний час тёмные, Танина мать и брат, очевидно, давно спали, и направился к своему подъезду, побуждаемый одним непреодолимым желанием – лечь и заснуть; однако, когда он оказался, наконец, в постели, тревожные мысли нахлынули на него: что с участком в Абхазии? с гостиницей-пансионатом? с деньгами? может, права Таня и не стоит фокусировать внимание на Экссоне? а может, попытаться реанимировать медицинский бизнес и начать всё сначала? завтра понедельник, нужно идти в прокуратуру к Сташину для дачи показаний против Капранова, что делать?

Так, ворочаясь, Андрей размышлял и в последнюю секунду его пребывания по эту сторону сна он вдруг вспомнил Катю и к неразрешённым вопросам, кружившимся в его сознании, добавился ещё один: что с ней, и что, чёрт возьми, такое происходит?!

13 ноября, понедельник, стал для Андрея днём трезвых разговоров и холодных расчётов. Он не поехал на работу (Вадим Второв разрешил заниматься связанными с банкротством Совинкома делами столько, сколько нужно), вместо этого к десяти утра отправился в юридическую контору, которая ведала его делами. Прибыв на место (адвокаты занимали двухэтажное здание на улице Профсоюзной), он спустился в цокольный этаж и прошёл в кабинет Евгения Слушкина, исполнителя, который непосредственно банкротил Совинком. Тот сидел, зарывшись в бумагах, заполнивших не менее четверти рабочего пространства, составлявшего около 30-ти квадратных метров. Евгений отдал Андрею документы, в числе которых было решение Арбитражного суда о признании несостоятельным (банкротом) принадлежащей ему фирмы Совинком.

Взяв в руки эти бумаги, Андрей не без внутреннего содрогания приступил к их изучению, вспоминая, как начинал с нуля и развивал этот бизнес, в настоящий момент он сравнивал решение суда о банкротстве со свидетельством о смерти, выданным Бюро судебно-медицинской экспертизы: