Юрий Запевалов - Уральские россыпи

И вот она уже дочь, ловкая, хитрющая, но светленькая вся, радостная, любимая.

Бабушка быстро поставила внучку на ноги, прогрела, чем-то попоила, помазала, та и побежала, как будто никогда ничего и не было!

Родили они дочь тоже – как-то не так, не традиционно, что ли, не как «серьёзные» люди рожают. Нина была уже на девятом месяце беременности. Мать тогда еще частенько ездила в Уфалей, «квартиру проведать». Вот и под Новый год мать уехала в Уфалей. Ну что она там одна будет? Решили Георгий с Ниной ехать туда же, к ней, в Уфалей.

У Георгия там полно друзей, не забыт еще Георгий в Уфалее.

Коротков охотно отпустил Главного на новогодние праздники.

– Поезжай, правильно, поберечь мать надо. Да обратно и привози её сюда. Да чтобы постоянно жила здесь с вами, не каталась чтобы туда-обратно. Поезжай. Справимся мы здесь без тебя в эти праздничные дни, не волнуйся. Гидравлики, да и почти все драги стоят. На зимнем ремонте. Ничего, поезжай. Заодно и отдохни. И отпразднуй. Встретишь Новый год в родном городе.

Это ли не Новогодняя радость! Поезжай.

Встретили Новый Год в местном Дворце культуры. Настроение у всех прекрасное. Георгий пел праздничные песни – пели тогда уже с микрофоном, легче петь было. В зале не шум стоял – гвалт новогодний! А потом танцы, пляски. Разошлась и беременная Нина. Рожать ей уже срок подходил, но животик небольшой, легко носила она свой «животик». Все друзья и знакомые утверждали, по животику этому – «парня родишь, Нина Александровна!». Один Георгий против – «нет! Первая будет дочь!».

Со всеми, кто с ним спорил, заключил «пари» на шампанское – будет дочь!. Нина вечер новогодний отплясала – на девятом месяце беременности да в присядку! – а через день у ней схватки и начались. Увезли её в роддом. Георгий узнавал постоянно – как там у нас дела? Главный врач Варвара Александровна, друг ещё с юности, охотно давала справку.

– Ты, Георгий, нас не торопи. Всё мы сделаем в отведённое природой время!

День проходит без изменений, второй наступает. Анна Ильинична, директор Дворца культуры, предложила:

– У нас сегодня большой концерт, Георгий. Все лучшие силы нашей городской самодеятельности выступать будут. Ты спой свои «серенады». С нашим эстрадным. С Сашей Волковым.

Мы тебя поставим в конце программы, а до твоего сольного выступления помоги Вале Петровой вести концерт. Номеров много, ей одной тяжело будет. Вот в работе этой и забудешься, перестанешь волноваться. Мы из кабинета телефон перенесём прямо на сцену, за кулисы. С Варей я договорюсь – как только что-то случится в роддоме, она нас тут же поставит в известность. Она там дежурит сегодня. Сложные роды какие-то у них там наметились. Да не пугайся ты так! Не ваши эти трудные роды, не ваши! Соглашайся давай с моим предложением, поработай, отвлекись, а то «больно» на тебя смотреть, на твои страдания.

Георгий согласился. Они с Валей вели концерт. Георгий был «в ударе», каждое представление очередного номера сопровождал уместными стихами, юморесками, анекдотами, но сам спеть не успел.

Он объявил сольный номер эстрадного оркестра, после чего и должен был сам спеть две-три «серенады». С этим оркестром.

Но за кулисами раздался звонок. В двадцать три сорок.

– Передайте Георгию, у него родилась дочь!

Георгий как сел на стул, здесь же за кулисами, так и не смог подняться. Саша Волков, наигрывая какую-то мелодию на аккордеоне, медленно подошел к кулисе.

– Ну, чего ты сидишь? Выходи! Время же!

– Не могу, Саша, сил нет.

Саша, так же наигрывая ту же мелодию, на своём огромном аккордеоне, медленно подошёл к микрофону и, не прерывая мелодии, объявил в микрофон:

– Дорогие товарищи! Друзья! Краснопёров петь не будет. Он просто не может! У него только что родилась дочь! Я вас всех с этим событием и поздравляю! И по этому поводу объявляю – Концерт окончен!

Все участники праздничного концерта быстро поднялись в кабинет Анны Ильиничны. У Георгия там запасён ящик шампанского. Снизу гремели по лестнице бегущие в кабинет старые друзья. И тоже с шампанским. И все «проигравшие» Георгию «пари» тоже спешили с шампанским. Как все разместились в небольшом кабинете Анны Ильиничны – вспомнить потом никто не смог. В общем, отметили рождение ребёнка как следует.

А часам к трём ночи все артисты, с Сашей Волковым и его оркестром, с классным баянистом, виртуозом, Лауреатом многих республиканских конкурсов, Валей Сониным, собрались под окнами роддома и устроили «ночной концерт». Молодые мамы, роженицы выглядывали в окна, кричали что-то, какие-то приветствия, конечно, все же друзья, все же знакомые, вся же знакомая с детства молодёжь, дружная с самого того детства, все эти роженицы, несмотря на запрет, на внутренние больничные распорядки, кричат какие-то приветствия, пока, наконец, не вышла Варя и не спровадила всех по домам.

Но разошлись по домам не все. Кто не захотел уходить, заражённый общим весельем, плясками, песнями, все собрались в небольшой Уфалейской квартире Георгия и веселились еще добрых два дня. Мать еле поспевала выдавать хоть какую-то свежеиспеченную закуску. Пирожки, в основном, да беляши какие-то. Нажарь-ка, да навари на такую «ораву»! Каждый день, с самого утра в их небольшой квартире полно народу. И все с какими-то сувенирами, с подарками. Да с бутылками.

Как на Руси без пития по такому радостному событию – Человек родился!

Георгий дал на прииск телеграмму о задержке – в связи с рождением дочери. Коротков отправил в Уфалей машину.

«Привези их, – приказал водителю, – устанут в дороге. Да ещё с дитём, как бы не застудили. Поезжай, привези!».

Краснопёровы, после того, как выписали мать-роженицу из роддома, всей, теперь уже большой, семьёй, простившись с Уфалейскими друзьями, поехали на прииск.

В Свердловске задержались снова. И не на один день. Теперь уже свердловские друзья устроили в ресторане гостиницы, где Красноперовы остановились отдохнуть – тяжело роженице ехать по Уральским дорогам сутками без отдыха – торжественный ужин. Мать с ребенком поселили в гостиничный номер, а сами гуляли почти до утра там же, в гостиничном ресторане.

Уехали из Свердловска только на третий день.

Так появился этот ребёнок. А теперь вот – «пой, папа, пой!».

Звонок прозвучал поздней ночью, где-то под-утро. Георгий телефон перенёс на кухню, чтобы не будила, не пугала нетерпеливая телефонная дрель маленького ребёнка. А сам к утру разоспался – не разбудить. Вот телефонистки и подняли «тарарам» на всю квартиру. Мать еле растолкала Георгия – «телефон. Беспрерывно. Вставай. Там у вас опять что-то случилось». Ночной телефонный звонок – верный признак, что-то произошло. Просто так Главному ночью звонить не будут.